Правда. Пехотная баллада - Терри Пратчетт (1999, 2003)

– А ты покажешь мне свою писанину?

– Конечно. Вы получите один из первых экземпляров листка, свежеотпечатанный.

– Я имел в виду: до того, как твои записи будут отпечатаны. И ты меня прекрасно понял.

– Честно говоря, не думаю, что я обязан это делать, сэр.

– Я – командующий Городской Стражей, юноша.

– Да, сэр. А я – нет. По-моему, это многое объясняет, но, если нужно, я могу придумать и другие причины.

Ваймс смотрел на него слишком долго. Потом уже несколько другим тоном произнес:

– Сегодня в семь часов утра встревоженные лаем Ваффлза, пса его сиятельства, три уборщицы из числа обслуживающего персонала, весьма почтенные дамы, поспешили к покоям патриция, возле которых встретили лорда Витинари. Он сказал… – Тут Ваймс был вынужден свериться со своим блокнотом. – «Я убил его, я убил его, мне очень жаль». На полу уборщицы увидели нечто очень напоминающее труп. Лорд Витинари сжимал в руке нож. Дамы кинулись вниз, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, а когда вернулись, его сиятельства уже нигде не было. Тело принадлежало личному секретарю патриция Руфусу Стукпостуку. Ему был нанесен удар колющим оружием, и секретарь находится в тяжелом состоянии. В результате поспешно проведенного обыска дворца лорд Витинари обнаружился в конюшне лежащим на полу без чувств. Лошадь его была оседлана. В седельных сумках лежало… семьдесят тысяч долларов. Капитан, это просто глупо.

– Я знаю, сэр, – кивнул Моркоу. – Но таковы факты, сэр.

– Но это неправильные факты! Это глупые факты!

– Знаю, сэр. Чтобы его сиятельство кого-то убил? Это уму непостижимо!

– Ты совсем идиот? – прорычал Ваймс. – Чтобы он сказал: «Мне очень жаль» – вот что уму непостижимо!

Ваймс повернулся и уставился на Вильяма свирепым взглядом, словно удивляясь, что он до сих пор здесь.

– Ну, что еще? – осведомился он.

– А почему его сиятельство находился без чувств, сэр?

Ваймс пожал плечами.

– Похоже, он пытался сесть на лошадь. У него нога покалечена. Может, патриций поскользнулся… Поверить не могу, что говорю это! Так или иначе, с тебя хватит, понятно?

– Я хотел бы запечатлеть вас на иконографии, сэр, – не сдавался Вильям.

– Зачем?

– Это убедит горожан в том, что вы лично занимаетесь расследованием этого дела, командор, – быстро сориентировался Вильям. – Мой иконографист уже здесь. Отто!

– О боги, это ведь чертов вам… – вырвалось у Ваймса, но он вовремя прикусил язык.

– Он черноленточник, сэр, – прошептал Моркоу.

Ваймс закатил глаза.

– Гутен морген, – поздоровался Отто. – Прошу не шевелиться, йа, йа, это есть замечательное равновесие света и тени.

Он пинком расставил ножки треноги, прильнул к иконографу и поднял вверх клетку с саламандрой.

– Смотреть сюда, битте!

БУМ.

– …Вот дерь-мооо!..

На пол просыпался прах. Следом по спирали спикировала черная ленточка.

Наступила напряженная тишина.

– Какого черта только что произошло? – некоторое время спустя спросил Ваймс.

– Думаю, вспышка получилась слишком яркой, – объяснил Вильям.

Он протянул дрожащую руку и поднял с небольшой конусной кучки праха, которая некогда была Отто Шриком, маленькую картонную карточку.

– «НЕ ВОЛНОВАТЬСЯ! – прочел он. – С бывшим владельцем этой карточки происходийт небольшой инцидент. Вы добывайт каплю крови любого вида, мусорный совок и веник».

– Что ж, – сказал Ваймс. – Кухни вон там. Разберись со своим иконографистом, да побыстрее. Только не хватало, чтобы мои люди разнесли его по всему дворцу.

– Последний вопрос, сэр. Может, нам стоит отпечатать какое-нибудь воззвание? Ну, чтобы люди, заметившие что-либо подозрительное, немедленно сообщали об этом Страже?

– Что? В этом городе? Да все мои стражники не справятся с очередью, которая к нам выстроится! Просто думай, что пишешь, вот и все.

Стражники зашагали прочь. Моркоу, проходя мимо Вильяма, вымученно улыбнулся.