Мои дорогие девочки - Эмма Берсталл (2013)

Мэдди откашлялась и кивнула. Некоторое время они сидели молча, ожидая, пока официант принесет для Мэдди водку с тоником. Виктория посмотрела на часы.

– Я надеюсь, что Кэт скоро будет, – сказала она и, подняв голову, увидела молодую девушку, которая направлялась к ним, обходя столики.

Она была в бледно-голубой футболке, явно на несколько размеров меньше, чем следовало бы, черных обтягивающих джинсах, серебряном поясе с заклепками и грубых черных ботинках. Волосы Кэт собрала на затылке. Когда она приблизилась, Виктория заметила две серьги у нее в носу, а также маленькую разноцветную татуировку на правом предплечье. Раньше она ее не видела.

Кэт выглядела худой, бледной и, как обычно, немного неопрятной, будто намеренно придерживалась стиля гранж. Глаза густо подведены черным карандашом. Виктория подумала, что в целом Кэт должна казаться агрессивной и производить отталкивающее впечатление, но, как ни странно, она очень привлекательна. Если вынет кольцо из носа, избавится от татуировки и купит себе приличную одежду, то станет настоящей красавицей. И никто никогда не догадается, какое нежное сердце бьется под таким неженственным нарядом.

Бар под железнодорожным мостом рядом со станцией «Ватерлоо» был темным, с множеством укромных уголков между колоннами, где можно было спрятаться от посторонних глаз. Виктория редко посещала винные бары, но помнила, что здесь ей когда-то понравилось, и надеялась, что после того, как разойдется толпа театралов, посетителей останется мало.

Кэт села рядом с Мэдди и заказала себе пинту светлого пива. Виктория обратила внимание на ее обкусанные ногти. Кэт постоянно покусывала ладонь в присущей ей нервной манере. Как только она ловила себя на этом, то убирала руку на колени, но через несколько секунд кусала ее опять.

Виктория сделала еще глоток вина и убрала за ухо прядь волос. У всех троих нервы на пределе, так что имело смысл сразу перейти к делу.

– Я ездила в Париж к матери Лео, – сообщила она.

У Мэдди дернулось левое веко.

– Я узнала кое-что о нем и о его прошлом, – продолжила Виктория, – и мне нужно было выяснить у Эльзы детали для полноты картины.

– Какие детали? – поинтересовалась Мэдди.

Кэт слушала молча, бледная, как привидение. Виктория обвела своих собеседниц взглядом и произнесла:

– У Лео была сестра.

У Мэдди округлились глаза.

– Ее звали Анна. Вы ведь знаете, что Лео прибыл в Англию на поезде из Вены?

Мэдди и Кэт кивнули.

– Так вот, я узнала, что у него была сестра, которую Эльза оставила в Вене, когда отправилась к сыну в Англию. Девочка погибла в Аушвице. Она была примерно на три года моложе Лео. Эльза сказала, что она много болела, кашляла, но она не знала точной причины ее болезненного состояния. И в итоге приняла решение оставить дочь с племянницей, хотя знала, что в Австрии у нее практически нет шансов выжить. Больше всего Эльза хотела защитить Лео и его талант.

Мэдди поставила локти на стол и спрятала лицо в ладони, словно шея больше не могла выдержать вес головы.

– Но почему он не сказал мне?

– Никому из нас, – отметила Виктория.

– Что произошло с Анной? Она умерла? – спросила Кэт.

– Да, Анна и племянница Эльзы, и все остальные члены семьи, насколько мне удалось узнать, – ответила Виктория. – Самое ужасное, что Эльза приказала Лео никогда больше не вспоминать об Анне, будто ее вообще не существовало. И Лео пришлось всю жизнь жить с ощущением, что его предпочли сестре. – Слеза скатилась по щеке Виктории, и она взяла салфетку, которую дала ей Кэт. – Спасибо.

– Нечто вроде «Выбора Софи», – задумчиво произнесла Мэдди.

– Да, в какой-то степени, – кивнула Виктория. – Но есть одна принципиальная разница: Софи была вынуждена выбирать, а Эльза могла отправить Анну с Лео, и, вероятно, они вдвоем бы выжили. Проблема в том, что она ценила талант сына больше жизни дочери. И не позволяла ничему и никому встать на его пути.