Мой нежный враг - Грэхем Линн (2008)

— Ты не замечал меня всю дорогу и даже не сказал, куда мы направляемся.

— Сейчас на фондовом рынке кризис, — резко перебил ее Лисандер. — Пока ты спала, я работал!

В зале прибытия толпились журналисты с камерами. Он сжал зубы и процедил:

— Улыбайся фотографам. Ведь именно ты заварила эту кашу. — Уже сидя в лимузине, Лисандер пристально посмотрел на нее: — Я надеюсь, что на публике ты будешь вести себя должным образом.

— А я надеюсь, что ты будешь вести себя должным образом, когда мы останемся одни. Какая новобрачная в здравом уме станет терпеть подобное обращение в медовый месяц?!

Лисандер откинулся на спинку сиденья и хрипло рассмеялся. Она сумасшедшая, но ему это нравится. Он сразу вспомнил, с какой страстью ее тело откликалось на ласки, и желание мгновенно охватило его.

— Если я вернусь сегодня вечером, обещаю обратить на тебя самое пристальное внимание.

— Я не это имела в виду. — Офелия покраснела до корней волос. — И не приглашаю тебя в свою постель. Больше такое безумие не повторится.

Лисандер прижал жену к себе и требовательно прильнул к ее губам. Его поцелуй вызвал в ней ответный огонь, но тут послышался звук открываемой дверцы, и они резко отпрянули друг от друга.

— Позже,

yineka

mou

,— выдохнул он, выходя из машины. Дверца захлопнулась, и лимузин поехал дальше.

В клинике Лисандер встретился с врачом, ознакомился с последними данными о здоровье матери и отправился к ней в палату. Желание пожилой дамы скрывать свою болезнь раздражало Лисандера. Но он был очень привязан к Вирджинии, хотя не признавался ей в этом, и старался уважать ее желания.

Измученная лечением, эта худенькая женщина выглядела безукоризненно. Но сын сразу отметил покрасневшие веки и увидел краешек знакомой газеты на кровати.

— Ты уже прочла статью об Офелии, — догадался он. — И она тебя расстроила.

— Нет, это все воспоминания о прошлом. — Вирджиния избегала взгляда сына. — И потом, конечно, мне любопытно узнать хоть что-то о своей невестке. Ее мать когда-то была моей подругой.

— Если бы ты согласилась, чтобы я рассказал Офелии о твоей болезни, я бы привез ее сюда познакомиться с тобой. — По правде говоря, Лисандер не был уверен, что готов довериться жене. Вирджиния для нее всегда будет женщиной, которая увела у ее матери жениха.

— Не хочу отвлекать вас своей болезнью. Я была очень счастлива, когда ты сказал о свадьбе. Но клянусь, на секунду испугалась, что ты женился на бедной девушке только ради «Мадригал-Корт»!

— Откуда у тебя такие мысли? — Лисандер с трудом сохранил улыбку на лице.

— Ты — мой сын, и я люблю тебя, несмотря на то что ты можешь быть жестоким. Но я знаю, что ты готов отказаться от своей свободы только ради кого-то особенного, и эта тихая, быстрая свадьба — как раз в твоем духе. У Офелии была очень тяжелая жизнь... — Вирджиния тревожно посмотрела на красавца сына. — Тебя могут рассердить мои слова, но, если я не скажу и ваш брак закончится разводом, я буду винить себя. Не сердись на девочку за это интервью. Ей нужны время и поддержка, чтобы привыкнуть к нашему миру. Ты не умеешь идти на компромисс. А я хочу, чтобы ваш брак состоялся, чтобы у тебя была любящая семья, на которую можно опереться.

Лисандер побледнел. «Если твой брак закончится разводом, я буду винить себя». Должно быть, Вирджиния всегда хотела для приемного сына счастья. Уважение к его личной жизни требовало молчать, однако болезнь заставила ее задуматься о будущем, которого у нее могло не быть. Он должен был догадаться, что его мать втайне мечтает о внуках. Лисандер встал и подошел к окну.

— Заботься об Офелии, не позволяй делам стать предлогом, чтобы пренебрегать ею. Это все, — пробормотала Вирджиния, — обещаю, я больше ни слова не скажу.