Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд (2012)

На самом деле в плавании до Австралии Боуэрс показал себя очень знающим офицером, и Скотту пришлось изменить свое мнение о нем. Но он тут же впал в другую крайность. Первоначально предполагая, что Боуэрс останется на корабле, теперь он, наоборот, включил его в главную береговую партию и нагружал все новыми и новыми обязанностями. Боуэрс со своей серьезностью, добродушием, ответственностью и огромным желанием работать немедленно бросался выполнять любое дело, став надежной опорой Скотта. В итоге он взял на себя погрузку и контроль всех запасов, а также навигацию и разработку санного рациона. Боуэрс имел, пожалуй, единственный недостаток – он мало что знал об условиях жизни в снегах и во льдах. Но, в конце концов, и Скотт об этом знал мало, несмотря на весь свой опыт.

Слабым местом береговой базы на острове Росса было то, что из-за ледников и ледяных осыпей, каскадами спускавшихся со склонов горы Эребус, наземная дорога на юг оказывалась недоступной людям. Ее могли преодолеть разве что опытные скалолазы, которых в составе экспедиции не было. Единственным возможным маршрутом становился путь по льду пролива. Однако летом льды обычно уходили, отрезая базу от Барьера. Об этом знали и на «Дискавери», и на «Нимроде». Поэтому Гран был поражен, что Скотт не взял с собой моторный катер, чтобы обеспечить связь с берегом.

Таким образом, дорога с мыса Эванс зависела от остатков зимнего льда, все еще удерживавшегося у берега, но быстро таявшего. Любому опытному полярнику он показался бы совершенно ненадежным. Тем не менее Скотт самонадеянно решил, что ему не составит труда проскочить, но «если не удастся, значит сильно не повезло». Таковы были его собственные слова. Утром 23 января он обнаружил, что дорога на юг за ночь просто исчезла. У подножия мыса Эванс плескалось открытое море. Зимние квартиры оказались отрезанными от берега. Быстрая рекогносцировка показала, что последний шанс на побег давала узкая полоска льда, сохранившаяся в заливе к югу от мыса. Если удача им улыбнется, пони смогут там пройти. О том, чтобы взять какой-то груз, не могло быть и речи. Собак, сани и все снаряжение– нужно было перевозить только на корабле, который мог передвигаться по заливу, образовавшемуся во льдах. Скотт, еще хорошо помнивший о слабости льда в конце лета, отдал приказ выступить на следующий день, то есть на сутки раньше запланированного времени. Как он заметил, «все было ускорено – хватило одного дня отличной работы – благодаря нашим молитвам дорога продержалась еще несколько часов… Мы все делаем впритык».

Продукты, сани, снаряжение и собак погрузили обратно на корабль, откуда с таким трудом выгружали их всего три недели назад. Впопыхах написали письма, рассортировали и срочно перешили одежду. С помощью Боуэрса Скотт завершил эти приготовления к следующему сезону быстро и, как можно было ожидать, без раздумий. Люди не спали всю ночь, чтобы закончить то, что при должной заботе и правильном планировании можно было сделать не торопясь. Когда на следующий день в девять утра пони двинулись в путь, Боуэрс, если верить Черри-Гаррарду, находился на ногах уже семьдесят два часа. Старая добрая английская неразбериха.

«Все не так безмятежно, как могло быть», – написал своей матери Оутс.

Я уверен, что мы пострадаем от недостатка опыта в нашей партии. Скотт провел в кабинетах слишком много времени и гораздо охотнее останется в доме наблюдать за игрой пары… щенков, чем выйдет наружу взглянуть на [sic] копыта пони или лапы собак.

Пони встретились с кораблем на «языке ледника» – выступе, выдававшемся в пролив Макмёрдо примерно в пяти милях к югу от мыса Эванс, где проходила кромка морского льда. Там выгрузили все остальные вещи, необходимые для закладки промежуточных складов. Моторные сани не взяли, поскольку выявились неисправности, связанные с неаккуратной сборкой и некачественным металлом.