Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд (2012)

Путемер являлся важнейшим средством навигации и должен был работать без ошибок. Модель Амундсена оказалась точнее и работала четче, чем модель Скотта, потому что вращающийся счетчик был крупнее, а колесо крепилось более надежно. Слабым звеном оставалась передача вращения от колеса к счетчику. Через механизм трансмиссии мелкий снег, обладавший невероятной способностью проникать туда, куда не надо, попадал внутрь счетчика и забивал его, словно песок. Всю зиму Линдстрам работал над этим, пока не сделал каждый путемер абсолютно непроницаемым для снега и очень надежным при любой погоде.

У путемеров Скотта и Амундсена были одни и те же недостатки. Но Скотт не стал решать эту проблему. Он отправился к полюсу с теми же ненадежными и неточными инструментами, которые постоянно забивались снегом и регулярно ломались. Именно их он использовал и в путешествии по закладке промежуточных складов. Совсем как старую помпу на «Терра Нова». Скотта много раз предупреждали, что у него нет надежного метода измерения пройденного за день расстояния. Оставались сомнения и в точности направления движения из-за плохих санных компасов и недостатков, сопутствующих процессу транспортировки грузов людьми.

В результате Амундсен, в отличие от Скотта, был вполне подготовлен к навигации в плохую погоду и не особенно зависел от астрономических наблюдений. Он мог пропустить один-два сеанса без особого вреда. А вот Боуэрсу абсолютно необходимо было производить наблюдения каждый раз, иначе можно было серьезно сбиться с курса. Но даже в этом случае курс британцев был непрямым, они делали ощутимые зигзаги, что обернулось лишними десятью-двадцатью милями пути. Это могло иметь страшные последствия. Впоследствии Боуэрса восхваляли за то, что во время движения– он делал больше наблюдений, чем Амундсен, но в действительности это было пустым славословием или просто прикрытием исключительной неэффективности. Стиль навигации Амундсена и Скотта был вполне сопоставим с относительным объемом их запасов прочности в транспорте и еде. Амундсен и здесь мог позволить себе больше ошибок.

Более важным является то, что Амундсен понимал, как выжать из снаряжения максимум возможного. Весь его опыт, начиная с первых неудачных попыток по пересечению Хардангервидды, был задействован для разработки порядка движения, который он использовал сейчас по дороге к полюсу.

Первым шел Хелмер Ханссен со своими антимагнитными санями и стандартным компасом для определения направления. Это не назовешь синекурой. Ему приходилось управлять собаками, для чего нужна была постоянная бдительность – как бы какой-нибудь шельмец не ослабил тягу. Идя впереди, он должен был пробивать дорогу, что требовало дополнительного внимания и расхода энергии. Ему нужно было постоянно изучать ландшафт, чтобы избегать неровностей, из-за которых могли перевернуться сани, и в перерывах между всеми этими делами он должен был следить за компасом. А по его потрескавшемуся и обмороженному лицу беспрерывно продолжал хлестать южный ветер. Перед ним двигался лидер гонки, вдохновлявший собак и задававший прямой курс. На последнем этапе гонки к полюсу лидерами попеременно становились Амундсен и Хассель, у которых не было своих упряжек.

Положение первого лыжника, по словам Амундсена,

было незавидным. Общеизвестно, что он избегал всех проблем с собаками, но это чертовски неприятно – идти там одному и смотреть в никуда. Единственным развлечением лидера были крики возницы первой упряжки «Чуть правее! Чуть левее!»… Непросто двигаться по прямой в местности, где нет ни одного четкого ориентира… Эскимосы могут с этим справляться, а мы – нет. Мы отклоняемся то влево, то вправо, то опять влево, доставляя первому вознице постоянные неприятности, [и], в конце концов, это начинает его раздражать, заставляя думать, что ничего не подозревающий и ни в чем не повинный лыжник все это делает нарочно.