Один шаг от земли - Гарри Гаррисон (1970)

— Ничего подобного. — Она поставила бокал на столик и сделала шаг назад. Я голодна и хочу уйти отсюда и отправиться на обед.

— Прошу простить меня: я не предупредил вас, что мы будем обедать дома. Я уверен, что меню вам понравится. Это ваш любимый ристаффель, ведь, насколько мне известно, вы обожаете индонезийскую кухню. — С этими словами он взял ее под локоть и повел в столовую. — Мы начнем с лоемпиа, затем нас ждет назигоренг самбал олек, а вино… вино!.. Мне удалось найти прекрасное вино, изумительно подходящее к этим экзотическим блюдам.

Как только они вошли в двери, заиграл оркестр-гамелан,[11] а по невысокой эстраде плавно заскользили девушки в одеяниях храмовых танцовщиц. Стол был сервирован, на нем стояли дымящиеся блюда с первой переменой, среди которых медленно вращались горки разнообразных сосудов со всевозможными специями и соусами. Беатрис знала, что рис будет приготовлен идеально, а специи будут самыми лучшими. Ей действительно очень нравилась эта кухня, но хозяин желал слишком многого, и его нельзя было поощрять. Она должна быть твердой и при малейшей возможности ставить его в неловкое положение.

— Да, я на самом деле некоторое время с удовольствием ела подобные блюда, — заявила она, усиленно стараясь придать лицу разочарованное выражение; слюна, заполнившая ее рот под влиянием дивных ароматов, мешала ей говорить, — но они мне надоели. Мне нравится… Мне нравится… — Что же сказать? Она попыталась придумать что-нибудь поэкзотичнее. — Я больше всего люблю… датскую кухню, эти восхитительные сандвичи.

— Подумать только, какую ужасную ошибку я чуть не совершил, — спокойно откликнулся Рон. — Уберите все это.

Беатрис отскочила в сторону, так как пол, чуть ли не у нее под ногами, раскрылся, и стол со стоявшей на ней едой, блюда и бокалы, даже стулья, провалились в отверстие. Перед тем как пол сомкнулся вновь, она успела услышать снизу ужасный грохот. Помилуй бог, он, же выбросил все это: серебро, хрусталь и все остальное. Оркестр и балерины исчезли со своих эстрад, и на какое-то мгновение она всерьез испугалась, что они тоже отправятся в мусоросжигательные печи вместе с шедеврами индонезийской кухни.

— Вы любите Рембрандта? — спросил хозяин, указывая на огромную картину, внезапно появившуюся на задней стене. Беатрис повернулась, чтобы посмотреть. «Ночной дозор», одна из моих любимых картин.

— Я думала, что это было в Голландии… — начала она, но повернула голову, услышав звук за спиной, и не смогла договорить.

Посреди столовой появился длинный дубовый стол, сплошь уставленный блюдами, а рядом с ним два тяжелых кресла с высокими резными спинками.

— Если быть точным, то мы будем есть сморре-брод, — сказал Рон, — так как это не совсем то, что мы привыкли называть сандвичами. Их здесь пятьсот, так что я уверен, что вы найдете свои любимые. И пиво, естественно, «Туборг П-П». Ведь это прекрасная пища, которую следует есть с пивом и «аквавита», этим изумительным датским шнапсом, который подается замороженным, в виде кусочков льда. Вы же знаете, что у каждой кухни есть свои правила.

Она этого не знала, но умела учиться. Она пробовала блюда, ела, но все это заслоняла одна и та же мысль, мерцавшая перед ее мысленным взором в такт пламени свечей на столе, чуть заметно колебавшегося от неощутимого ветерка, и не успела эта мысль оформиться, как девушка вновь вернулась в состояние непреклонной твердости, так как прекрасно понимала, что происходит.

— Вы думаете, что можете купить меня за свои деньги, — заявила она, проглотив последний кусок рогерброд мед флоде. — Вы предполагаете, что я буду изумлена и благодарна за все это, настолько благодарна, что позволю вам сделать… сделать то, что вы хотите.