История твоей жизни (сборник) - Тед Чан (2002)

– Что-нибудь… вы можете сказать нам что-нибудь еще? – спросил полковник Вебер.

Я видела, что он не привык консультироваться с гражданскими.

– Только то, что наладить общение будет очень непросто из-за анатомических различий. Они почти наверняка пользуются звуками, которые человеческий голосовой тракт не способен воспроизвести. Возможно, человеческое ухо также не различит эти звуки.

– Вы имеете в виду инфра– или ультразвуковые частоты? – уточнил Гэри Доннелли.

– Необязательно. Я имею в виду, что человеческий слуховой аппарат не является совершенным акустическим инструментом. Он приспособлен распознавать звуки, издаваемые человеческой гортанью. С инопланетной голосовой системой ситуация неясна. – Я пожала плечами. – Может, нам удастся различить инопланетные фонемы при наличии практики, а может, наши уши просто будут не в состоянии распознать нюансы, которые инопланетяне считают значимыми. В таком случае, чтобы понять инопланетянина, нам потребуется спектроанализатор.

– Предположим, я дам вам часовую запись, – сказал полковник Вебер. – Как быстро вы сможете определить, нужен нам этот анализатор или нет?

– Я не смогу определить это по одной записи, какой бы долгой она ни была. Для этого мне потребуется поговорить с инопланетянами напрямую.

Полковник покачал головой:

– Невозможно.

Я попыталась мягко объяснить ему:

– Само собой, вам решать. Но единственный способ выучить незнакомый язык – это взаимодействовать с его носителем, то есть задавать вопросы, вести беседу и тому подобное. Иначе просто не получится. Поэтому, если вы хотите выучить язык инопланетян, какому-то специалисту по полевой лингвистике – мне или кому-то другому – придется поговорить с инопланетянином. Одних записей недостаточно.

Полковник Вебер нахмурился.

– Хотите сказать, что инопланетяне не могли выучить человеческие языки, отслеживая наше вещание?

– Я в этом сомневаюсь. Им потребовался бы учебный материал, специально разработанный для обучения нечеловека человеческим языкам. Либо так, либо общение с человеком. При наличии одного или другого они могли многое почерпнуть из телепередач, однако в противном случае у них не было бы отправной точки.

Полковника это явно заинтересовало. Очевидно, его философия гласила: чем меньше знают инопланетяне, тем лучше. Гэри Доннелли тоже заметил выражение лица полковника и закатил глаза. Я подавила улыбку.

Затем полковник Вебер спросил:

– Предположим, вы изучаете новый язык, беседуя с его носителями. Сможете ли вы сделать это, не научив их английскому?

– Это будет зависеть от отзывчивости носителей языка. Они почти неизбежно почерпнут обрывки фраз, пока я буду учить их язык, но не слишком много, если сами захотят учить меня. С другой стороны, если они предпочтут выучить английский, а не преподавать нам свой язык, это заметно осложнит ситуацию.

Полковник кивнул.

– Я свяжусь с вами позже.

Предложение этой встречи было, вероятно, вторым по важности телефонным звонком в моей жизни. Первым, разумеется, станет звонок от горных спасателей. К тому моменту мы с твоим отцом будем разговаривать не чаще раза в год. Однако после этого звонка я первым делом позвоню твоему отцу.

Мы с ним вместе отправимся в долгую, молчаливую автомобильную поездку на опознание. Я помню морг – сплошной кафель и нержавеющая сталь, – гул холодильников и запах антисептика. Санитар откинет простыню и откроет твое лицо. Оно покажется каким-то неправильным, но я тебя узнаю.

– Да, это она, – скажу я. – Она моя.

Тебе будет двадцать пять лет.

Военный полицейский проверил мой бейдж, сделал отметку на планшете и открыл ворота; я въехала на внедорожнике в лагерь, небольшую палаточную деревеньку, воздвигнутую военными на выжженном солнцем пастбище. В середине лагеря стояло одно из инопланетных устройств, прозванных «зеркалами».