– В общих чертах. А если они используют пробелы между словами, любое написанное предложение будет намного понятней произнесенного.

Полковник Вебер откинулся на спинку кресла.

– Вы же знаете, что мы хотим как можно меньше демонстрировать наши технологии.

– Понимаю, но мы уже используем машины в качестве посредников. Я уверена, что, если удастся применить письмо, дело пойдет намного быстрее, чем со спектроанализатором.

Полковник повернулся к Гэри:

– Ваше мнение?

– Мне кажется, идея хорошая. Интересно, не возникнут ли у гептаподов трудности с нашими мониторами? Их зеркала основаны на совершенно иной технологии, чем наши видеоэкраны. Насколько мы понимаем, они не используют пиксели и строки развертки и не обновляют изображение покадровым способом.

– Полагаете, строки развертки на наших видеоэкранах сделают их нечитаемыми для гептаподов?

– Не исключено, – сказал Гэри. – Пока не попробуем, не поймем.

Вебер задумался. У меня никаких сомнений не было, однако для него вопрос оказался сложным; но как солдат он быстро с ним справился.

– Просьба удовлетворена. Сообщите сержанту снаружи, что вам нужно. Подготовьте все до завтра.

Помню летний день, когда тебе будет шестнадцать. Для разнообразия на свидание собираюсь я. Разумеется, ты будешь ждать вместе со мной, тебе любопытно, как он выглядит. С тобой будет подруга, девочка-блондинка со странным именем Рокси, и вы будете вместе хихикать.

– У вас может возникнуть желание отпустить комментарий по его поводу, – скажу я, оглядывая себя в зеркале в коридоре. – Попрошу сдерживаться, пока мы не уйдем.

– Не волнуйся, мама, – скажешь ты. – Мы сделаем это так, что он не догадается. Рокси, ты спросишь у меня, какая, по моему мнению, сегодня вечером будет погода, а я отвечу, что думаю о мамином ухажере.

– Точно, – согласится Рокси.

– Нет, вы этого не сделаете, – скажу я.

– Расслабься, мама. Он ни за что не догадается. Мы постоянно так делаем.

– Какое утешение.

Чуть позже за мной придет Нельсон. Я представлю всех друг другу, и мы немного поболтаем на крыльце. Нельсон обладает грубой красотой, к твоему явному одобрению. Когда мы соберемся уходить, Рокси небрежно спросит тебя:

– Как думаешь, какая сегодня вечером будет погода?

– Думаю, очень жаркая, – ответишь ты.

Рокси согласно кивнет. Нельсон скажет:

– Правда? Я слышал, будет прохладно.

– У меня шестое чувство по этой части, – скажешь ты. С каменным лицом. – Полагаю, вечерок предстоит жаркий. Хорошо, что ты одета по погоде, мама.

Я смерю тебя суровым взглядом и пожелаю спокойной ночи. По пути к машине Нельсон изумленно спросит:

– Я что-то упустил?

– Семейная шутка, – пробормочу я. – Не проси объяснять.

На следующей встрече у зеркала мы повторили прежнюю процедуру, на этот раз показывая напечатанное слово на экране компьютера и одновременно произнося его: показывая «ЧЕЛОВЕК» – и произнося «человек», и так далее. В конце концов гептаподы поняли, чего мы добиваемся, и водрузили на маленькую подставку плоский круглый экран. Один из гептаподов что-то сказал, потом просунул конечность в большое углубление в подставке. На экране возникли каракули, немного напоминавшие рукописный шрифт.

Вскоре у нас сложился режим, и я вела две параллельные коллекции: произнесенные слова и письменные примеры. На первый взгляд инопланетная письменность выглядела логографической, что стало разочарованием: я надеялась на буквы, которые помогут нам выучить устную речь. Логограммы могли нести фонетическую информацию, но обнаружить ее будет намного сложнее, чем в буквенной письменности.