Сталинград - Энтони Бивор (1998)

Зейдлиц винил Гитлера в предательстве и был убежден в том, что тот погубит Германию, но он, Корфес и Латтман поняли это слишком поздно. Да, они готовы были перейти в оппозицию нацистскому режиму, но и большевики, и представители союзных держав не собирались привлекать их к участию в определении судьбы Германии. Конечно, органы НКВД собирались использовать пленных немецких генералов в своих корыстных интересах. Кстати, потом Зейдлиц говорил, что даже не подозревал, что Мельников является сотрудником ведомства Берии.

Из советских источников следует, что 17 сентября 1943 года Зейдлиц как председатель Союза немецких офицеров представил генералу Мельникову план с предложением сформировать армейский корпус численностью 30 000 человек из тех, кто был взят в плен под Сталинградом. «Согласно мысли Зейдлица, – доложил Мельников Берии, – этот корпус станет основой новой власти после свержения Гитлера».[1014]

К этому он добавил, что Зейдлиц видит себя кандидатом на пост главнокомандующего вооруженными силами будущей свободной Германии. Судя по всему, генерал также пообещал подготовить план пропагандистской кампании в печати и на радио, отправить специально подготовленных эмиссаров в германский тыл, чтобы склонить перейти на сторону СССР командиров соединений и совместно действовать против гитлеровского режима. Зейдлиц выразил готовность послать письма своим личным друзьям – командующему Центральным фронтом фон Клюге и генералу Томасу, одному из руководителей военной экономики рейха.

22 сентября Зейдлиц вместе с генералами Латтманом и Корфесом и полковником Гюнтером ван Хоовеном представил свои новые соображения. Немцы ожидали, что советское руководство посодействует им в формировании из военнопленных небольшой армии, которая может помочь новому германскому правительству взять власть: два корпуса, четыре дивизии и соединения авиационной поддержки – три эскадрильи бомбардировщиков, четыре эскадрильи истребителей и группа воздушной разведки. В этом воинском формировании будет семь генералов, 1650 офицеров и 42 000 солдат. Похоже, Зейдлиц понятия не имел о том, насколько высокой была смертность среди тех, кто попал в плен под Сталинградом.

На встрече с советским руководством Зейдлиц предложил отправить эту армию по воздуху в Германию, возможно в Берлин.[1015] Один из офицеров НКВД указал на технические сложности переброски авиацией большого количества войск, однако Зейдлиц ответил, что проработать детали – задача русских. Против высказался генерал Корфес – он назвал план авантюрным: «Это утопия. Кроме всего прочего, командование русской авиации сочтет нас фантазерами».

Есть основания полагать, что на гнев и неприязнь бывших товарищей по оружию, вызванные его действиями, Зейдлиц просто не обращал внимания. Офицеры, оставшиеся верными нацистской идеологии, объявили бойкот всем, кто сотрудничал с русскими. При встрече друг с другом они демонстративно вскидывали вверх руку в партийном приветствии. Такая поляризация мнений – и действий! – сильно усложнила жизнь тем, кому не было никакого дела ни до «антифашистов», ни до сторонников Гитлера.

В феврале 1944 года русские самолеты начали сбрасывать над немецкими позициями по всей линии Восточного фронта листовки, подписанные Зейдлицем и теми, кто разделял его взгляды. Гестапо тотчас доложило Гиммлеру, что подпись Зейдлица подлинная. Генерал Гилле, заместитель командира дивизии СС «Викинг», чьи позиции на Черкасском выступе были засыпаны листовками Национального комитета, лично отослал несколько таких листовок в Германию, как и письма, написанные ему генералами Зейдлицем и Корфесом. В гестапо провели графологическую экспертизу и подтвердили, что письма тоже являются подлинными.