Смотреть и видеть - Эми Герман (2015)

Я объяснила, что мне меньше всего хочется кого-нибудь обидеть, но нравятся ему картины или нет, не имеет ровным счетом никакого значения. Мы не можем позволить себе роскошь отворачиваться от вещей, которые нам неприятны. Факт в том, что женщины голые. Вам придется это признать. А уж по душе вам это или нет – ваше личное дело. Представьте все те трудные и даже омерзительные вещи, с которыми сталкивается директор старшей школы. Отвернуться от них не решение проблемы.

Искусство – как и жизнь – не всегда красиво. Эти картины не порнографические рисунки из частного архива, а знаковые работы, которые по тем или иным причинам произвели фурор в мире искусства. Верхний портрет – «Маха обнаженная» Франсиско де Гойи – считается первым случаем в истории западного искусства, когда художник нарисовал обнаженной не мифологическую, историческую или аллегорическую личность, а самую обычную женщину. За свою «безнравственность» художник предстал перед инквизицией. Картина была написана в 1800 году и с 1901 года выставляется в музее Прадо в Мадриде. Вторую картину – «Социальный смотритель спит» – написал в 1995 году Люсьен Фрейд. В народе ее часто называют «Большая Сью» в честь натурщицы, Сью Тилли – социальной работницы, которая три года позировала для портрета. В 2008 году «Большая Сью» была продана на аукционе за 33,6 миллиона долларов, установив новый рекорд стоимости за полотно еще живого мастера.

Искусство – идеальное средство для развития навыков коммуникации в условиях дискомфорта. Конечно, предмет искусства может быть спорным или непопулярным, но более важно, что изначально искусство одинаково для каждого зрителя. Оно не двигается, оно не спорит, оно не придет к вам домой. Оно статично. Оно вне времени. Оно не обидится на вашу интерпретацию. И в этом его сила. Инсталляционный художник и фотограф JR объясняет, что искусство «поднимает вопросы и дает пространство для интерпретаций и диалога. Тот факт, что искусство не может повлиять на практические вещи, делает его нейтральной площадкой для обмена мнениями и обсуждений, и это помогает изменить мир»[314].

В 2013 году я сводила одну из групп в интерактивную галерею Метрополитен-музея на временную выставку под названием «Отказ от времени» Уильяма Кентриджа. Я не давала никакого конкретного задания, мы не останавливались и не читали таблички – просто вошли в темное помещение, в котором находилась пятиканальная видеоинсталляция со звуком, мегафонами и дышащей машиной («слоном»). Было темно и очень громко. На громадных экранах мелькали черно-белые фигуры, силуэты танцующих людей и какие-то каракули. В центре комнаты был установлен движущийся механизм с огромной головой. Он был похож на заводской станок времен промышленной революции и мерно раздувал мехи в такт оглушительной, громыхающей музыке.

Когда мы вышли, я спросила, кто что видел. Это был хороший тест на краткосрочную ситуационную осведомленность: хотя наше занятие было посвящено оттачиванию навыков наблюдения и восприятия, более половины моих подопечных «отключились», ибо я, видите ли, не дала им четких инструкций, что делать.

Один из участников признался, что как будто попал в старый черно-белый мультфильм, в котором огромные цветы сгибали коленки и танцевали. Креативно, конечно, но я не хотела знать, какие чувства вызвала у них выставка, я спрашивала, что они видели. В отсутствие фактических наблюдений другие ученики заполнили пробелы субъективными мнениями. «Дискомфортно», – сказал один. «Я понятия не имею, что это было», – вздохнул другой. Третий мучился клаустрофобией и «мечтал поскорее выбраться наружу». Четвертый просто заявил: «Какая гадость!»

Да, это была атака на чувства. Выставка запросто могла вызвать дискомфорт у кого угодно, но в нашем мире много таких вещей, и мы не должны допускать, чтобы дискомфорт пересилил потребность наблюдать и видеть.