Абсолютно ненормально - Лора Стивен (2018)

Как только мы перестаем смеяться над переодетым в авокадо, которого «размазало» по куску цельнозернового хлеба, а сверху присыпало молотым черным перцем, Аджита с наигранной беззаботностью спрашивает:

– Ты больше не думала о том, кто создал блог? Ты же знаешь, что это их ответственность. Не твоя. Не хотелось бы подпитывать твою самовлюбленность, а то твое эго и так уже невыносимо, но… Ты замечательная. И ты ни в чем из этой истории не виновата.

На глаза наворачиваются слезы, но я сдерживаю их, чтобы Аджита не решила, что я переживаю.

– Мне хочется верить, что Дэнни сказал правду, – говорю я. – И что он действительно не имеет к этому никакого отношения.

Она обдумывает мои слова, делая очередной глоток молочного коктейля. Рядом с ней стоит табличка с надписью: «Твой сэндвич для меня – закон». [Даже не вздумай смеяться. Это самое несмешное название кафе во всем мире. Лучше подумай, сколько еще вариантов! «Властелин фри». «Форрест Гамб’ургер». «Карасный отец». Я могла бы придумать еще, но не буду.]

– Думаю, стоит поверить ему просто потому, что иначе можно впасть в депрессию, – добавляю я.

– То есть?

– Ну, я устала от того, что люди каждую секунду доказывают, какие они величайшие мудаки, – и я многозначительно замолкаю, теребя обертку от трубочки. – Ты приглашала его сегодня?

– Нет. Я лучше трахну тарелку фруктов, чем стану смотреть на его мученылое лицо весь обед.

Я так сильно смеюсь, что меня начинает тошнить.

21:04

Драматический звук клаксона. За последние тридцать минут произошло следующее:

1. Мне позвонил Вон [реальный телефонный звонок, в наши дни! Да кем он себя возомнил??], чтобы извиниться за шумиху в СМИ, которую он случайно вызвал своей речью в столовой. Думаю, решение произнести ее было более опрометчивым, чем вторжение в Ирак в две тысячи третьем году. Я в ответ посоветовала ему совершить половой акт с кактусом, после чего он назвал меня сучкой и бросил трубку.

2. Дэнни как-то узнал про мои тайные посиделки с Аджитой и написал мне: «Спасибо, что позвали меня сегодня. Было приятно услышать, что двое моих предполагаемых лучших друзей тусуются за моей спиной». Он словно большой ребенок. И теперь я ищу древние колдовские ритуалы, надеясь уговорить вселенную терзать его. [Я чувствую, «терзать» – недооцененный глагол, правда?]

Но это уже не задевает меня, у меня не осталось эмоций.

23:02

Сегодня я почувствовала столько презрения и печали, что отправляюсь принять долгий горячий душ в надежде смыть с себя это. Блог, обнаженную натуру, освещение в прессе. Дэнни. Всё.

Обычно мне хватает пяти минут, чтобы не глядя намазаться дешевым гелем и провести бритвой там, где необходимо, но сегодня вечером я рассматриваю свое тело пристальнее, чем в последние годы. Оно побывало под микроскопом, где его изучил весь мир, и мне хочется понять, что же они увидели. Это попахивает садизмом, но мне хочется расчесать эту болячку.

Целлюлит и растяжки на боках и бедрах. Гигантская родинка на левой ягодице. Припухшая грудь из-за предстоящих месячных.

Недостатки, которые еще несколько недель назад были моими и только моими. Пока я не поделилась этим с двумя парнями, которым доверяла. И теперь это увидел весь мир.

Я моюсь в душе целый час. Но чувство, будто я грязная, так и не смывается.

5 октября, среда

08:28

Как только ты думаешь, что твоя жизнь просто не может стать еще более драматичной и участить твой и так бешеный пульс, стая репортеров стекается к выходу из твоего жилого комплекса и достает тебя вопросами всю дорогу до школы. Я не шучу: большие пушистые микрофоны, камеры и прочие аксессуары. Теперь я понимаю, как чувствует себя Дженнер-женщина[38], когда ее спрашивают о губах.

– Мисс О’Нилл! Мисс О’Нилл!

Нет. Уходите.

– Иззи? Иззи, ты можешь поговорить с нами о Закари Воне? Его отец пытался связаться с тобой?