Отступник - Робин Янг (2012)

Безысходность черной лавиной погребла Роберта под собой. Однажды его уже ненавидели соотечественники за то, что он сражался под знаменем Эдуарда. Понадобились годы усилий и сражений, чтобы доказать им: он на их стороне. А теперь ему предлагают собственными руками разрушить все то, чего он достиг таким трудом. А что ждет его в Англии, ставшей домом для отца, который презирает его, и для людей, некогда доверявших ему: Хэмфри де Боэна, Ральфа де Монтермера и остальных? Вернуться в их общество всеми ненавидимым парией? От отчаяния он крепко зажмурился.

– У тебя нет другого выхода, Роберт, – негромко сказал Джеймс, наблюдая за эмоциями, отражавшимися у него на лице. – Если Баллиол вернется, ты потеряешь все. А так ты по крайней мере обеспечишь защиту себе и своей семье. Нам остается надеяться только на то, что Эдуард не позволит Баллиолу вновь сесть на трон. И если он преуспеет в этом, если будет на то воля Божья, однажды наступит такой день, когда ты предъявишь свои права на него.

Часть третья

1302 год

…один из них, весь в железе, вскочит на летучего змия… от крика его рассвирепеют моря и устрашат второго. Тогда этот второй присоединится ко льву…

Гальфрид Монмутский. История королей Британии

Глава шестнадцатая

Вестминстер, Англия 1302 год

Процессия медленно двигалась по дороге Кингз-роуд, проложенной через пропитанные водой поля. Клочья тумана висели над болотами и пологими берегами Темзы, где в камышах перекликались птицы. Было раннее утро середины февраля, и земля затаилась, скованная морозом. Копыта лошадей пробивали тонкий ледок, а колеса повозок перемалывали землю в жидкую грязь. Поднимающееся над горизонтом солнце походило на медный диск, подвешенный на пергаментного цвета небе.

Впереди на равнине внезапно вырос Вестминстер, где особенно выделялись высоченные здания аббатства и дворца, стоявшие в окружении зданий поменьше друг напротив друга на острове Торни, омываемом двумя рукавами Тайберна[21], впадавшего в Темзу. Это было сердце королевства Эдуарда, воплощенное в кентском камне и пурбекском мраморе, в дубах и вязах Сассекса, вздымающееся из замерзших топей и ручьев, окружавших его. При виде его Роберта охватило предчувствие беды, крепнущее с каждым шагом коня. Некогда до боли знакомые и вызывавшие радостное возбуждение, эти снежно-белые стены и башни теперь готовились вынести ему суровый приговор. Окруженный со всех сторон рыцарями Ольстера, он чувствовал себя как в ловушке, и присутствие его брата Эдварда, который, строго поджав губы, ехал рядом, было для него слабым утешением.

Пять месяцев назад в замке Данлюс, согласившись с планом Джеймса Стюарта, Роберт поставил два условия. Первое заключалось в том, что Джеймс продолжит заботиться о его дочери, а второе предполагало, что в Лондон с ним поедет брат. Сенешалю он заявил, что ему нужен кто-нибудь, кто прикрывал бы ему спину, но на самом деле ему хотелось иметь рядом хотя бы одного человека, которому известна вся правда. Иначе Роберт боялся утратить свою последнюю, и без того хрупкую надежду на то, что этот вынужденный и позорный поступок означает не крах всех его устремлений, а всего лишь паузу в их достижении. И теперь, когда первые из рыцарей Ольстера переправились по деревянному мосту на другой берег Тайберна и копыта их коней глухо простучали по деревянным доскам, он вдруг отчаянно пожалел о том, что взял Эдварда с собой. Ради жалкой надежды на обретение толики утешения он подверг опасности жизни их обоих.

– Обратной дороги нет.

Брат поймал его взгляд.

– Нет, – угрюмо согласился Роберт, и слова его утонули в топоте копыт, так что люди Ольстера не могли их слышать. – Как бы там ни было, я очень жалею, что втянул тебя во все это. Я должен был ехать один.