Фавориты Фортуны - Колин Маккалоу (1993)

Присутствовали пятнадцать человек. Места не хватало, чтобы отделить оратора от аудитории. Поэтому Сулла просто стоял в середине и говорил негромким голосом:

– Задача диктатора – вернуть религию Рима в ее древнюю, изначальную форму и заставить вас всех работать на эту цель. Теперь я имею право издавать законы, но ваша задача – выполнять их. В одном я уверен, ибо у меня были сны. Я авгур и знаю: я – прав. Поэтому я отменяю lex Domitia de sacerdotiis, который несколько лет назад навязал нам великий понтифик Гней Домиций Агенобарб, доставив себе большое удовольствие. Почему он это сделал? Потому что чувствовал: его семья оскорблена, а его самого обходят. Вот причины издания этого закона, в основе которого лежала человеческая гордыня, а вовсе не благочестие. Я считаю, что Агенобарб, великий понтифик, огорчил богов, особенно Юпитера Всеблагого Всесильного. Поэтому больше не будет выборов жрецов, даже великого понтифика.

– Но великий понтифик всегда избирался! – удивленно воскликнул Луций Клавдий, rex sacrorum. – Он – верховный жрец Республики! Его назначение должно быть демократичным!

– А я говорю – нет. Отныне его кандидатура тоже будет выдвигаться членами коллегии понтификов, – сказал Сулла тоном, который пресек все возражения. – Я убежден в своей правоте.

– Я не знаю… – начал Флакк и замолчал, встретившись взглядом с Суллой.

– Зато я знаю, так что покончим с этим! – Глаза Суллы скользнули по лицам присутствующих и погасили любые возможные протесты. – Нашим богам наверняка не нравится, что нас так мало, поэтому я принял еще одно решение. В каждой жреческой коллегии, как низшей, так и высшей, будет по пятнадцать членов вместо десяти или двенадцати. Жрецам больше не придется совмещать две обязанности. Кроме того, пятнадцать – счастливое число, вокруг которого стоят несчастливые числа тринадцать и семнадцать. Магия чисел очень важна. Магия создает пути, по которым распространяются божественные силы. Я считаю, что числа обладают великой магией. Поэтому мы заставим магию работать на Рим, на его процветание, и это будет нашим священным долгом.

– Вероятно, – осмелился Метелл Пий, – м-м-мы можем выдвинуть т-т-только одного к-к-кандидата на должность ве-великого понтифика? В таком случае, по крайней мере, будут проведены выборы.

– Выборов не будет! – рявкнул Сулла.

Наступила тишина. Никто не посмел даже шевельнуться.

Помолчав некоторое время, Сулла заговорил снова:

– Один жрец по ряду веских причин вызывает у меня беспокойство. Это наш flamen Dialis, фламин Юпитера, молодой человек по имени Гай Юлий Цезарь. После смерти Луция Корнелия Мерулы Гай Марий и его подкупленный прихвостень Цинна сделали этого юношу фламином Юпитера. Люди, назначившие Цезаря, были нечестивцами. Они нарушили существующий порядок выборов, который должен включать все коллегии. Другая причина моего беспокойства касается моих предков, ибо первый Корнелий, прозванный Суллой, был именно фламином Юпитера. Но то, что сгорел Большой храм, – знамение намного более страшное. Поэтому я стал наводить справки об этом молодом человеке и узнал, что он наотрез отказывался соблюдать правила, предписанные фламину, пока не облачился во взрослую тогу. С тех пор, насколько мне удалось выяснить, его поведение не вызывало нареканий. Все это можно было бы объяснить его юным возрастом. Но мое мнение в данном случае не имеет значения. Что думает по этому поводу Юпитер Всеблагой? Вот что важно. Ибо, мои коллеги жрецы и авгуры, я узнал, что храм Юпитера загорелся за два дня до ид квинтилия. Именно в этот день родился нынешний фламин Юпитера. Знак!

– Это можно истолковать и как хороший знак, – сказал Котта, которого беспокоила судьба фламина Юпитера.