Фавориты Фортуны - Колин Маккалоу (1993)

И так получилось, что в первый день этого года консулы впервые вступили в должность не под кровом Юпитера Всеблагого и Всесильного. Временный алтарь был возведен под навесом у подножия почерневшего каменного подиума, на котором раньше высился храм. Здесь новые консулы принесли жертвы и дали положенные клятвы.

Светлые волосы спрятаны под плотно облегающим голову шлемом из слоновой кости, тело скрыто удушающими складками церемониальных одежд – Цезарь, фламин Юпитера, присутствовал при ритуале как должностное лицо, хотя в этой церемонии ему ничего не нужно было делать. Церемонию проводил главный жрец Республики, великий понтифик Квинт Луций Сцевола, тесть Мария-младшего.

Цезарь испытывал двойственное чувство: разрушение большого храма сделало жреца Юпитера в религиозном отношении бездомным – это было нестерпимо, и столь же удручающей казалась мысль, что сам он никогда не будет стоять здесь в тоге с пурпурной полосой, готовясь стать консулом. Но он был научен терпеть и во время ритуала заставлял себя держаться прямо, с каменным лицом.

Заседание сената и последующий пир были перенесены в курию Гостилия, здание сената. Хотя по возрасту Цезарю было запрещено находиться в курии, но, как фламин Юпитера, он автоматически превратился в члена сената, поэтому никто не пытался остановить его, и он присутствовал также на короткой официальной церемонии, которую Марий, новоиспеченный старший консул, провел вполне достойно. Наместники на следующие двенадцать месяцев были избраны по жребию из нынешних преторов и обоих консулов; назначена дата праздника Юпитера Латиария на горе Альбан, а также даты других переходящих общественных и религиозных праздников.

Поскольку фламин Юпитера не многое мог вкушать из обильного и дорогого угощения, предложенного после заседания, Цезарь нашел неприметное место и стал слушать разговоры проходящих мимо людей, пока те искали подходящее обеденное ложе. Место должно было соответствовать рангу магистратов, жрецов, авгуров. Но большинство сенаторов имели право свободно разместиться среди своих друзей и наслаждаться яствами, которые были оплачены из бездонного кошелька Мария-младшего.

Народу собралось не очень много, не больше сотни, потому что немалое число сенаторов переметнулось к Сулле, а из присутствующих на инаугурации далеко не все являлись сторонниками консулов и были причастны к их планам. Например, Квинт Лутаций Катул вовсе не был приверженцем Карбона. Его отец Катул Цезарь погиб во время кровавой бойни, устроенной Марием. Сын Катула Цезаря – плоть от плоти своего отца, хотя не так одарен и образован. Это, отметил Цезарь, потому, что кровь Юлиев со стороны его отца разбавлена материнской кровью Домициев, из семьи Домициев Агенобарбов – знаменитого рода, чьи представители никогда не блистали умом. Цезарю, обращавшему внимание на внешность, Катул не нравился. Он был хилый, маленького роста, у него, как у его матери Домиции, были рыжие волосы и веснушки. Он женился на сестре человека, сидевшего рядом с ним на одном ложе, Квинта Гортензия, а Квинт Гортензий (еще один оставшийся в Риме сенатор, объявивший о своем нейтралитете) был супругом сестры Катула, Лутации. В возрасте тридцати с небольшим Квинт Гортензий стал знаменитым адвокатом при правлении Цинны и Карбона. Некоторые считали его лучшим юристом Рима. Он выглядел симпатичным, правда чувственная нижняя губа выдавала некоторую испорченность, а выражение глаз, устремленных на Цезаря, – склонность к красивым мальчикам. Знающий толк в подобных взглядах, Цезарь в корне пресек любые идеи, какие могли возникнуть у Гортензия, смешно втянув губы и скосив глаза. Гортензий покраснел, сразу отвернулся и уставился на Катула.