Фавориты Фортуны - Колин Маккалоу (1993)

Это была мольба любящего стареющего человека. А Марию-младшему не дано было понять ни того ни другого. Он выслушал прочувствованную речь матери с застывшим лицом. Губы его раскрылись, как будто он хотел что-то сказать.

– А ты, мама, – опять вмешался Цезарь, – как говорит тетя Юлия, ты знаешь Суллу лучше, чем кто-либо из нас. Что ты думаешь по этому поводу?

Взволнованная Аврелия вовсе не собиралась в подробностях рассказывать о своей последней ужасной, трагической встрече с Суллой в его лагере.

– Правда, я хорошо знаю Суллу. Как вам известно, я виделась с ним совсем недавно. Когда-то я была последним человеком, которого он навещал перед очередным отъездом из Рима, и первым человеком, к которому он заглядывал по возвращении. А между его отъездами и приездами я почти ничего о нем не слышала. Это типично для Суллы. В душе он – актер. Он не может жить без драмы. Он умеет драматизировать даже самую безобидную ситуацию. Вот почему он посещал меня в моменты, которые считал переломными. Это придавало нашим встречам яркость и значимость. Вместо простого визита к родственнице, с которой можно поболтать о всякой ерунде, каждый визит становился или прощанием, или встречей. Это было как некое знамение.

Цезарь улыбнулся ей.

– Ты не ответила на мой вопрос, мама, – мягко напомнил он.

– Да, не ответила, – отозвалась эта необыкновенная женщина без всякого смущения или чувства вины. – Сейчас отвечу.

Она в упор посмотрела на Мария-младшего:

– Вот что тебе следует знать. Если ты встретишься с Суллой как официально избранный представитель сената и народа Рима, то есть как консул, он сделает знамение из тебя. Твой возраст и имя твоего отца Сулла использует для того, чтобы придать своей борьбе за власть в Риме особенную драматичность. И все это будет малым утешением для твоей матери, племянник. Ради нее откажись от своей затеи! Встречайся с Суллой лицом к лицу на поле сражения как простой военный трибун.

– А ты что скажешь? – осведомился у Цезаря Марий-младший.

– Я говорю – поступай как хочешь, кузен. Сделайся консулом раньше срока.

– Лия?

Она встревоженно взглянула на тетю Юлию и сказала:

– Пожалуйста, брат, не делай этого!

– Ю-ю?

– Я согласна с сестрой.

– Жена?

– Ты должен следовать своей судьбе.

– Строфант?

– Господин, не делай этого, – вздохнул старик-управляющий.

Кивая, отчего его торс слегка покачивался, Марий-младший опустился на стул, положив руку на его высокую спинку. Сложил губы трубочкой, выдохнул через нос.

– Что ж, в любом случае ничего удивительного, – вымолвил он. – Мои родственницы и управляющий хором призывают меня не выскакивать раньше срока и не подвергать свою жизнь опасности. Вероятно, тетя пытается сказать, что я подвергаю опасности также мою репутацию. Жена моя все отдает в руки Фортуны – пусть Фортуна покажет, стал ли я ее любимцем. А мой двоюродный брат говорит, что я должен попытаться.

Марий встал и принял внушительную позу:

– Я не возьму назад слово, данное Гнею Папирию Карбону и Марку Юнию Бруту. Если Марк Перперна внесет меня в списки сенаторов, а сенат утвердит это, я внесу свою кандидатуру в списки кандидатов на должность консула.

– Ты так и не сказал нам, почему это делаешь, – напомнила Аврелия.

– Я думал, это очевидно. Рим в безвыходном положении. Карбон не может найти подходящего второго консула. И к кому он обратился? К сыну Гая Мария! Рим любит меня! Рим нуждается во мне! Вот почему, – объяснил молодой человек.

Только у самого старого и самого преданного из присутствующих нашлось мужество сказать правду. И управляющий Строфант высказался не только за потрясенную мать молодого Гая Мария, но и за его давно умершего отца: