Фавориты Фортуны - Колин Маккалоу (1993)

Не будучи красавицей в классическом понимании этого слова, Муция Терция многих мужчин лишала сна. Ее зеленые глаза были расставлены необычно широко, густые черные ресницы, более длинные у внешних уголков глаз, подчеркивали это расстояние. Муция Терция никому не рассказывала, что намеренно подрезала ресницы во внутренних уголках миниатюрными ножницами из слоновой кости, привезенными из Египта. Эта женщина хорошо знала природу своей необычной привлекательности. Даже длинный прямой нос не стал недостатком. Пусть борцы за чистоту римской породы и считают, что нос должен слегка утолщаться книзу либо обладать горбинкой. Форма ее большого рта тоже далека от римского идеала. Когда Муция Терция улыбалась, казалось, у нее во рту не меньше сотни зубов. Но губы были полными и чувственными, а бархатистая кремовая кожа хорошо сочеталась с темно-рыжими волосами.

Цезарь нашел ее соблазнительной. В семнадцать с половиной лет у него уже имелся весьма богатый опыт. Каждая женщина в Субуре была не прочь помочь такому милому юноше развить свои эротические способности. И мало кого останавливало то обстоятельство, что Цезарь требовал от своих партнерш прежде всего тщательно вымыться. Очень быстро разнесся слух о том, что молодой Цезарь наделен могучим орудием и знает, как им пользоваться.

Муция Терция заинтересовала Цезаря прежде всего своей загадочностью. Как он ни пытался, он не мог ее понять. Она легко улыбалась, демонстрируя сотню идеальных зубов, но необычные глаза ее оставались при этом серьезными. И никогда ни жестом, ни выражением лица она не выдавала своих мыслей.

Брак ее с молодым Марием длился уже четыре года, и между супругами царило полнейшее безразличие. Они вежливо поддерживали ничего не значащую беседу. Никогда не обменивались понимающими взглядами, как любящие супруги. Им не хотелось протянуть руку, чтобы дотронуться до любимого человека, даже если рядом нет никого из посторонних. У них не рождалось детей. Если их союз действительно лишен всякого чувства, то уж Марий-младший от этого не страдал. Его похождения были общеизвестны. Но что же Муция Терция? Ни слова не слышно было о ее нескромности, не говоря уж о неверности! Была ли счастлива Муция Терция? Любила ли она Мария-младшего? Или ненавидела его? Невозможно сказать. И все же… и все же инстинкт Цезаря подсказывал ему, что она крайне несчастна.

Родственники наконец расселись, и все взоры устремились к Марию-младшему, который предпочел, из духа противоречия, занять стул. Не желая уступать, Цезарь тоже уселся на стул, но подальше от того места, где устроился Марий-младший в углублении, образованном тремя обеденными ложами, стоявшими в форме буквы U. Он примостился за плечом своей матери, откуда не мог видеть лиц своих самых любимых женщин. Для него было значительно важнее смотреть на Мария-младшего, Муцию Терцию и управляющего Строфанта, которого пригласили присутствовать при совете и который замер у порога, отказавшись от предложения Мария-младшего сесть.

Облизав губы (необычный признак нервозности!), Марий-младший заговорил:

– Сегодня днем меня посетили Гней Папирий Карбон и Марк Юний Брут.

– Странная пара, – заметил Цезарь.

Он не хотел, чтобы его двоюродный брат получил возможность говорить свободно, никем не прерываемый. Он желал заставить Мария-младшего немного понервничать.

Марий-младший сердито взглянул на него. Но недостаточно сердито, чтобы сбиться с мысли, ведь он только начал. Цезарь понял, что уловка не удалась. Марий-младший продолжил:

– Они пришли просить меня выдвинуть свою кандидатуру на должность консула в паре с Гнеем Карбоном. И я согласился.

Все задвигались. Цезарь увидел удивление на лицах своих сестер, спина его тети внезапно выпрямилась, странное, необъяснимое выражение мелькнуло в удивительных глазах Муции Терции.

– Сын мой, ведь ты даже не член сената, – сказала Юлия.

– Завтра я буду сенатором, Перперна внесет меня в списки.