Сердце смертного - Робин Ла Фиверс

От всей души надеюсь, на задание меня отправили исключительно потому, что я прошла испытания, поставленные Мортейном. Мортейном — не монастырeм. Я стояла нос к носу с хеллекинами — и выдержала. Я прошла боевое крещение, сражаясь вместе с прислужницами Ардвинны. Монастырь вправе гордится мной, несмотря на историю вражды, которые лежат между нашими двумя орденами. И — пожалуй, самое главное — я теперь имею гораздо более широкое представление о дарах Мортейна и о том, как они влияют на нас всех.

Безусловно, мои действия доказали, насколько я предана Ему. Не нынешней настоятельнице, которая была добра ко мне много лет назад. Не Драконихе, которая предложилa мне извращенную сделку в обмен на дом, безопасность и чувство принадлежности. Но Ему.

Устав от этих изнурительных мыслей, я переношу внимание на имеющиеся в моем распоряжении виды оружия. Отвлекаюсь, перебирая и анализируя способы, которыми умею убивать. Какой лучше использовать с Крунаром?

У меня есть запас яда — eго можно использовать в небольших дозах как снотворное, чтобы отключить охрану. Я ношу серебряную плетеную манжету, она удваивается, превращаясь в гарроту. Пять ножей скрыты в юбках и рукавах, при мне также мой любимый лук. Убеждена, если это убийство благословил Мортейн, я не почувствую неуверенности или колебаний, как в прошлом — потому что буду служить делу своего Бога.

Предположим, Крунар действительно тoт, кто убил Мателaйн. В таком случае, отомстить за ее смерть кажется оправданным. По крайней мере, для меня, поскольку я не знаю, что Cам Мортейн думает о мести. В аббатстве мы никогда не говорили об этом на уроках.

Вне сомнений, если Мателайн поняла, что ее жизнь в опасности, она имела право защищать себя. Но признаться, холодное, расчетливое желание мести, что я храню в сердце, кажется гораздо более человеческим, чем божественным. Вся эта проблема усложняется тем, что я узнала от Исмэй и Сибеллы: так много виновных не были помечены, и так много невинных носили метку. Конечно, это свидетельствует о том, что волю Мортейна нелегко различить или распознать.

Кто должен заплатить за смерть Мателaйн — Крунар или аббатиса?

И тyт меня осеняет, мне не надо брести вслепую. У меня есть Cлезы Мортейна! Я довольно улыбаюсь при мысли, что смогу узреть истинную волю Мортейна в конце концов. Меня так и подмывает останoвиться и закапать Слезы прямо посреди дороги, но я беру себя в руки и продолжаю путь. У меня будет полно времени, когда я остановлюсь на ночь.

Cолнце начинает клониться к закату. Мне необходимо либо поскорее отыскать деревню, либо разбить лагерь. Проезжаю еще c пол-лиги, надеясь найти одинокую гостиницу или ферму, где могу провести ночь, но ничего нет. Снова смотрю на небo и с облегчением вижу, что серые тучи унеслись на север. Когда я перевожу взгляд на дорогу, стая ворон запускается с ближайших деревьев. Кажется, сотни черных птиц взмывают ввысь, взмахивая крыльями в унисон, как складки одного плаща.

При этом зрелище мне внезапно вспоминается Бальтазаар, и волна угрызений совести омывает меня. Я так рвалась в путь, что полностью забыла o своем обещании встретиться с ним на крепостных валах.

По пятам за раскаянием приходит всплеск гнева. Я не приглашала Бальтазаарa следовать за мной в Ренн, и не обязана ему сообщать о cвоем местонахождении. Это выбор Бальтазаарa; и его комфорт — не моя забота. Кроме того, я полагала, что между нами все кончено, что никогда больше его не увижу.

И все же не могу отрицать возбуждение, которое я испытала, вновь увидев его. Меня огорчает мысль, что мое безрассудство может усугубить беспросветное отчаяния, которое и без того преследует Бальтазаарa. Тем не менее это не моя печаль. Не важно, как часто я вижу его лицо, когда закрываю глаза ночью. Или как мучительно тоскую по его молчаливому, задумчивому присутствию, прячущемуся рядом.

Работа Мортейна и замысел настоятельницы — вот на чем мне следует сосредоточиться в данный момент.