Пятнадцать жизней Гарри Огаста - Клэр Норт (2014)

Когда началась Вторая мировая война и меня призвали, мне удалось попасть в службу военной разведки. К 1943 году я вовсю занимался разработкой мер по введению в заблуждение немецкого командования. Главной моей заботой было понять, следует ли делать картонные и деревянные макеты танков трехмерными или же достаточно придать им рельефный вид с помощью хорошо продуманной раскраски. Задача состояла в том, чтобы создать у пилотов немецкой разведывательной авиации иллюзию сосредоточении войск совсем не в том районе, где они на самом деле концентрировались. К 1944 году я так погрузился в работу, что при каждом сообщении о вражеском самолете-разведчике, пролетевшем над побережьем графства Кент до того, как мы успели полностью разместить там наши макеты, или прошедшем над ложными районами сосредоточения на чуть более низкой высоте, чем обычно, мое сердце начинало биться вдвое чаще. На какое-то время я перестал вспоминать о Винсенте. Однако он сам напомнил о себе. В апреле 1944 года для осмотра наших фальшивых аэродромов в Англию прибыла группа американцев. Кто-то спросил меня, готовы ли макеты новых реактивных истребителей, которые можно было бы там разместить.

Вопрос застал меня врасплох. Я вдруг усомнился в собственной памяти. Реактивные истребители в 1944 году? Я знал, что реактивный двигатель еще только разрабатывается. Говорить можно было только о его испытаниях. Однако о том, чтобы использовать реактивные самолеты в боевых действиях, речь не шла. Во всяком случае, в хорошо изученной мною истории Второй мировой войны ни о чем подобном не упоминалось. В моих прежних жизнях, когда я непосредственно участвовал в боях, мне тоже ни о чем подобном слышать не приходилось. В ответ на заданный мне вопрос я пробормотал что-то невнятное и тут же перевел разговор на то, каким образом мы в графстве Кент имитировали интенсивный радиообмен, неизбежный в районе дислокации крупной группировки войск. Когда совещание закончилось и наши американские гости разошлись, я стал размышлять над странным вопросом. Чтобы прояснить ситуацию, я связался с представителями американских ВВС и стал интересоваться характеристиками некой новой, реактивной боевой машины – якобы для того, чтобы иметь возможность сделать ее макет максимально похожим на оригинал. Ответы лишь усугубили мои сомнения. Кто-то говорил, что реактивные истребители еще только создаются, кто-то – что я обратился не по адресу и мне следует связаться с парнями, сидящими в Портсмуте. Так ничего толком и не выяснив, я уже готов был плюнуть на все и забыть о странном эпизоде. Однако в декабре 1945 года, навещая своего приятеля в госпитале в Фолкстоуне, я испытал новый шок. Пожав мне руку, приятель радостно сообщил, что ему пересадили почку, и даже продемонстрировал послеоперационный шрам. Между тем мне было прекрасно известно, что первую операцию по пересадке человеческого органа должны были сделать только через пять лет.

Глава 68

Итак, мир менялся, и источником изменений была Америка.

В другой ситуации это немедленно привлекло бы внимание клуба «Хронос», и его реакция была бы весьма жесткой. Однако клуб был серьезно ослаблен. И дело было не только в этом. В те годы – а это была моя вторая жизнь после того, как калачакра в массовом порядке подверглись стиранию памяти, – многие еще только начинали понимать, что они вовсе не простые смертные.

– Нам нужна твоя помощь, Гарри, – сказала Акинлей.

Великолепная Акинлей, которая сама сделала выбор в пользу процедуры Забвения и по счастливой случайности избежала попадания в лапы Винсента, заняла в клубе одну из руководящих должностей. Она координировала деятельность «Хроноса» в Лондоне, Париже, Неаполе, а также в Алжире, мобилизуя выживших после атаки и консультируя новых членов сообщества, которые только начинали осознавать свою природу.