Горящий берег - Уилбур Смит (1985)

Имею честь известить Вас, что в моем распоряжении находится документ о Вашей амнистии, подписанный генеральным прокурором Мыса Доброй Надежды и министром юстиции Южно-Африканского Союза.

Поздравляю Вас с успехом предприятия и с нетерпением жду встречи в указанном месте в указанное время. Там я буду иметь удовольствие передать документ Вам в руки.

Искренне Ваш Гаррик Кортни, полковник.

Два других письма были адресованы Сантэн.

Одно было также от Гарри Кортни, он приветствовал ее и Шасу в лоне семьи и обещал свою любовь, заботу и все, что из этого следовало.

Из несчастного существа, погруженного в бесконечную печаль, Вы разом превратили меня в счастливейшего и полного радости отца и деда.

Жажду обнять вас обоих.

С нетерпением жду этого дня. Ваш любящий и покорный свекор Гаррик Кортни.

Третье письмо, гораздо толще двух первых вместе взятых, было написано корявым почерком полуграмотной Анны Сток. С раскрасневшимся от возбуждения лицом, то громко смеясь, то плача, Сантэн читала Лотару отрывки из этого письма и, дочитав, тщательно сложила его.

— Я хочу их видеть, но боюсь вмешательства жизни в наше счастье. Хочу поехать и в то же время хочу навсегда остаться здесь с тобой. Это глупо?

— Да, — со смехом отвечал он. — Конечно, глупо. Выступаем на закате.

* * *

Спасаясь от дневной жары, передвигались по ночам.

Шаса, убаюканный ровным движением колес, спокойно спал в фургоне, а Сантэн ехала верхом стремя в стремя с Лотаром. Его волосы сияли в лунном свете, тень смягчала следы страданий и лишений в его чертах, и Сантэн обнаружила, что с трудом отрывает взгляд от его лица.

По утрам перед рассветом устраивали привал.

Если остановку делали между источниками, то поили из ведер скот и лошадей, прежде чем в тени фургонов пережидать дневную жару.

К концу дня, пока слуги свертывали лагерь и запрягали животных, Лотар отправлялся на охоту. Вначале Сантэн ездила с ним, не в силах отпустить его от себя хотя бы на час.

Потом однажды вечером в меркнущем свете Лотар выстрелил неточно, и пуля из ружья «маузер» разорвала брюхо красивой маленькой антилопе-прыгуну.

С поразительной выносливостью антилопа бежала от лошадей, из зияющей раны свешивался клубок ее кишок. И даже когда она, наконец, упала, то подняла голову и смотрела, как Лотар спешивается и достает охотничий нож. С тех пор, когда Лотар отправлялся за свежим мясом, Сантэн оставалась в лагере.

Поэтому когда с севера неожиданно подул несильный, но холодный ветер, она была в лагере одна. Сантэн поднялась в жилой фургон за теплой одеждой для Шасы.

Фургон был битком набит снаряжением, упакованным и приготовленным к ночному переходу. Саквояж с детскими вещами, присланными Анной, стоял в самой глубине фургона, и чтобы добраться до него, Сантэн пришлось перелезть через желтый деревянный сундук. Длинное платье мешало, она покачнулась на сундуке и вытянула руку, ища опоры.

Ближайшей опорой оказалась медная ручка походного бюро, привязанного к койке. Сантэн чуть надавила, и ящик на дюйм приоткрылся.

«Забыл запереть, — подумала она. — Надо его предупредить».

Она закрыла ящик, перебралась через сундук, дотянулась до саквояжа, вынула курточку для Шасы и пробиралась обратно, когда снова увидела ящик бюро и вдруг замерла, глядя на него.

Искушение. Зуд любопытства. Как заноза в пальце. В этом ящике — дневник Лотара.

«Фу, стыдно!» — строго сказала она себе, но рука сама собой снова коснулась медной ручки.

«Что он написал обо мне? — Она медленно открыла ящик и посмотрела на толстую, переплетенную в кожу тетрадь. — Действительно ли я хочу узнать?»

Сантэн начала закрывать ящик и все же капитулировала перед непреодолимым искушением.

«Прочту только о себе», — пообещала она.

Она быстро прошла к клапану и осторожно, виновато выглянула из фургона. Сварт Хендрик вел быков, собираясь запрягать их.