Горящий берег - Уилбур Смит (1985)

Их были тысячи. Ими руководили офицеры. Вооруженные заточенными лопатами, они вгрызались в желтую почву, нагромождали ее длинными грядами и так быстро углублялись в землю, что на глазах многие ушли по колено, а потом и по пояс за вырастающими земляными брустверами.

— Траншеи. — Сантэн сама нашла ответ на свой вопрос. — Траншеи, Анна, они копают новые траншеи.

— Но зачем?

— Потому что… — начала Сантэн и замолчала. Ей не хотелось говорить это вслух. — Потому что им не удержать гряду, — негромко закончила она, и обе посмотрели на высоты, где артиллерийская канонада окрасила светлое утро в желтый цвет порохового дыма.

Дойдя до конца аллеи, они увидели, что движение на дороге застопорилось, противоположные потоки безнадежно перемешались вопреки усилиям военной полиции разъединить их и снова отправить в путь. Одна из санитарных машин съехала на грязную обочину, усугубив общий беспорядок; врач и шофер старались выгрузить из застрявшей машины носилки с ранеными.

— Анна, мы должны им помочь.

Анна была сильной, как мужчина, Сантэн — настроена решительно. Вдвоем они схватились за носилки и вытащили их из канавы.

Врач выбрался из грязи.

— Молодцы, — сказал он, тяжело дыша.

Он был без головного убора, но со змеей и другими эмблемами медицинской службы на воротнике рубашки и белыми с красным крестом повязками на руках.

— А, мадмуазель де Тири! — Он узнал Сантэн, склонившуюся перед ним к носилкам. — Я должен был догадаться, что это вы.

— Конечно, доктор…

Это был тот самый молодой врач, который приехал на мотоцикле лорда Эндрю и помог графу прикончить бутылку «Наполеона» в тот день, когда Майкл потерпел аварию на Северном поле.

Они перенесли носилки к живой изгороди, и врач склонился к неподвижной фигуре под серым одеялом.

— Он может выжить, если помочь ему достаточно быстро. — Он вскочил. — Но трое еще в машине. Надо вытащить их.

Они вместе вытащили из фургона остальные носилки и поставили в ряд.

— С этим все кончено. — Большим и указательным пальцами врач закрыл веки незрячих глаз и прикрыл лицо мертвеца одеялом. — Дорога блокирована, пытаться проехать без толку, и мы потеряем этих остальных, — он показал на ряд носилок, — если не доставим их в укрытие и не сможем ими заняться.

Он смотрел прямо на Сантэн. Она не сразу поняла его вопросительный взгляд.

— Дома в Морт-Омме переполнены, а дорога блокирована, — повторил он.

— Конечно, — быстро сказала Сантэн. — Несите их в шато.

* * *

Граф встретил их на лестнице и, когда Сантэн торопливо объяснила, в чем дело, с энтузиазмом присоединился к переоборудованию большого зала в госпитальную палату.

Мебель отодвинули к стенам, чтобы освободить середину пола, потом перенесли вниз тюфяки из спален второго этажа. С помощью шофера и трех помощников, отобранных врачом, тюфяки уложили на тонкий шерстяной абиссинский ковер.

Тем временем военная полиция под руководством врача выводила машины с ранеными с дороги и направляла их по аллее в шато. Врач ехал на подножке первой машины. Увидев Сантэн, он соскочил на землю и схватил ее за руку.

— Мадмуазель! Есть ли другая дорога к полевому госпиталю в Морт-Омме? Мне нужны медикаменты, хлороформ, дезинфицирующее, бинты и второй врач мне в помощь.

Его французский был вполне сносным, но Сантэн ответила по-английски:

— Я могу проехать полями.

— Вы наша спасительница. Я дам вам записку. — Он вытащил из нагрудного кармана блокнот и нацарапал записку. — Спросите майора Синклера. — Он оторвал листок и сложил его. — Передовой госпиталь в коттеджах.

— Да, знаю. А вы кто? Я должна сказать, кто меня послал.

После недавней практики английские слова легко возникали у Сантэн на устах.

— Простите, мадмуазель. У меня еще не было возможности представиться. Кларк, капитан Роберт Кларк. Но все зовут меня Бобби.