Битва за Рим (Венец из трав) - Колин Маккалоу (1991)

— Находясь на посту консула, я ничего не добьюсь, — возразил Друз. — Закон, который я хочу провести в жизнь, должен исходить от народного собрания, и предложить его должен один из трибунов. Попытайся я выдвинуть подобное предложение, будучи консулом, на него тут же наложат вето. Тогда как в качестве народного трибуна я смогу руководить принятием решений так, как не дано консулу. И вдобавок у меня будет власть над консулом, даваемая правом вето. Ради этого я готов поступиться консульской должностью. Гай Гракх льстил себе мыслью, что великолепно воспользовался положением трибуна. Но говорю тебе, Квинт Поппедий: никто не сможет тягаться в этой должности со мной! Мои преимущества — возраст, мудрость, связи и влияние. У меня имеется целая программа изменения законодательства, которая простирается гораздо дальше всеобщего избирательного права для населения Италии. Я намерен реформировать общественные отношения в Риме в целом!

— Да охранит тебя великий светоносный Змей и да направит твои шаги, Марк Ливий. Это все, что я могу тебе сказать.

— Квинт Поппедий, время пришло, — продолжал Друз, вперившись невидящим взглядом в своего собеседника и всем видом выражая веру в себя и свои слова. — Я не могу допустить войны между Римом и Италией, а именно ее, как я подозреваю, готовят твои друзья. Война обернется для вас поражением. И для Рима тоже — хотя, думаю, он и одержит в ней победу. Рим ведь никогда не проигрывал войн. Отдельные сражения — да. Но не войну в целом. Возможно даже, что поначалу Италия в этой войне будет действовать гораздо успешнее, чем подозревает сейчас кто-либо в Риме (не считая меня). Однако в конце концов победителем выйдет, как всегда, Рим. Но что это будет за бесславная победа! Достаточно представить одни ее экономические последствия, чтобы ужаснуться. Тебе ведь известно старое военное правило: никогда не воюй на своей территории. Пусть лучше страдает чужое имущество. Прошу, дай мне поступать по-своему, Квинт Поппедий. Действовать мирным путем, логическим путем, единственно возможным в этой ситуации…

При последних словах рука Друза потянулась через стол и сжала запястье Силона. Тот в ответ поднял на хозяина дома взгляд, лишенный и тени неискренности или сомнения, и кивнул:

— Дорогой Марк Ливий, ты можешь полностью рассчитывать на мою поддержку. Действуй! То, что я считаю твои благие намерения невыполнимыми, в счет не идет. Если кто-либо из людей твоего масштаба не попытается осуществить это, то как мы еще сможем узнать, насколько велика в Риме оппозиция нашей цели — предоставлению Италии всеобщего избирательного права? Задним числом я согласен с тобою: мешать переписи населения было глупостью. Вряд ли следовало надеяться, что такой шаг окажется действенным и что он вообще мог быть осуществим. Это скорее был способ показать Сенату и римскому народу силу чувств, переполняющих нас, италиков. Как бы то ни было, это отбросило нас — и тебя в том числе — назад. Так что поступай, как решил. Любую поддержку, на которую только способны италики, они тебе окажут. В этом я тебе торжественно клянусь.

— Я бы скорее предпочел, чтобы все население Италии стало моим клиентом, — грустно усмехнулся Друз. — Если после того, как я дам всем италикам право голоса, они будут считать себя в долгу передо мной, то мне удастся заставить их голосовать так, как того хочу я. Тогда мне без труда удавалось бы навязывать Риму свою волю.

— Разумеется, Марк Ливий, — поддержал Силон. — Тогда вся Италия была бы перед тобой в долгу.

— Теоретически — да, — проговорил Друз, стараясь подавить довольную улыбку. — На практике же это труднодостижимо.

— Нет, легко! — воскликнул его собеседник. — Необходимо лишь, чтобы я, Гай Папий Мутил и другие вожди Италии взяли с каждого жителя клятву в том, что, сумей ты добиться для них всеобщего избирательного права, они до самой смерти были бы твоими, что бы ни случилось.

— Клятву? — разинув рот, переспросил Друз. — Но согласятся ли они дать ее?