Битва за Рим (Венец из трав) - Колин Маккалоу (1991)

— Согласятся — при условии, что она не будет распространяться ни на их потомство, ни на твоих потомков, — заверил Силон.

— Потомков в это дело вмешивать незачем, — медленно проговорил Друз. — Мне необходимы лишь время и массовая поддержка. После меня ничего больше делать не потребуется.

Держать в подчинении всю Италию! Мечтой любого римского аристократа искони было иметь столько клиентов, чтобы он мог сформировать из них целое войско приверженцев. Если бы вся Италия присягнула ему на верность, для него не было бы ничего невозможного.

— Они присягнут тебе, Марк Ливий. И ты вправе надеяться на то, что все жители Италии станут твоими клиентами. Ибо всеобщее избирательное право лишь начало… — Речь Силона прервал дребезжащий смешок. — Это будет настоящий триумф: стать Первым Человеком в Риме благодаря тем, кто пока не имеет ни малейшего влияния на римскую политику! А теперь расскажи подробнее, как ты намерен действовать.

Но Друз никак не мог собраться с мыслями. Подоплека всего сказанного была слишком масштабна, отчего голова его шла кругом. Подумать только: вся Италия под его началом!

* * *

«Как же этого добиться, как?» — продолжал мучиться вопросом Друз и в последующие дни. Из влиятельных членов Сената он мог заручиться поддержкой лишь Гая Мария — а этого было недостаточно. Нужно было привлечь на свою сторону Красса Оратора, Сцеволу, Антония Оратора и принцепса Сената Скавра. С приближением срока выборов народных трибунов Друз все больше впадал в отчаяние. Он продолжал выжидать удобного момента, а момент этот грозил, похоже, никогда не наступить. Его намерение баллотироваться в народные трибуны оставалось тайной, известной лишь Силону и Марию, в то время как влиятельная дичь, за которой он охотился, упорно ускользала из его рук.

Пока в один прекрасный день он наконец не столкнулся со всеми ними одновременно. Скавр, Красс, Сцевола, Антоний и великий понтифик Агенобарб стояли кучкой возле колодца комиций и беседовали о потере, постигшей их со ссылкой Публия Рутилия Руфа.

— Марк Ливий, присоединяйся к нам, — подозвал Друза принцепс Сената Скавр, освобождая для него место в кружке. — Мы тут как раз рассуждали о том, как лучше вырвать судопроизводство из рук сословия всадников. Приговор, вынесенный Публию Рутилию, был настоящим преступлением. Сословие всадников тем самым лишило себя права руководить хотя бы одним из римских судов!

— Согласен, — поддержал Друз. — Однако в действительности им нужен был не Публий Рутилий, а вот кто, — и он бросил взгляд на Сцеволу.

— В таком случае что им помешало осудить меня? — возразил подавленный всем происшедшим Сцевола.

— У тебя слишком много сторонников, Квинт Муций…

— И одним Публием Рутилием дело не кончится! — гневно подхватил Скавр. — Позор! Говорю вам: мы не можем оставить Руфа на их произвол! Он принадлежал только самому себе, а это в наше время редкость.

Друз произнес, стараясь тщательнее выбирать выражения:

— Вряд ли когда-либо нам удастся полностью вырвать суды из рук всадников. Раз уж консул Цепион не смог ничего поделать, не знаю, каким образом какой-либо другой законодатель сможет вернуть судопроизводство Сенату. За тридцать лет всадники научились руководить судами. Им нравится та власть над Сенатом, которую дает такое положение вещей. И не только это: они чувствуют себя неприкосновенными. Закон Гая Гракха не уточняет ответственности за мздоимство для суда присяжных, составленного из всадников. Всадники утверждают, что, согласно закону Семпрония, они не подлежат преследованию, если во время исполнения судейских обязанностей берут взятки…

— Марк Ливий! — с тревогой перебил его Красс Оратор. — Ты достойнейший среди достигших возраста, в котором можно быть выбранным в преторы! Если уж ты говоришь такие вещи, то что же остается делать Сенату?