Битва за Рим (Венец из трав) - Колин Маккалоу (1991)

Среди сенаторов поднялся страшный гвалт. Прямо или косвенно Катул Цезарь умудрился оскорбить добрую треть присутствующих. Однако остальные две трети были вполне удовлетворены его словами — хотя бы потому, что он напомнил им об их превосходстве. Один Цепион не слишком радовался сказанному: Катул Цезарь заклеймил среди прочих и Квинта Вария.

— Я все-таки договорю до конца! Вы выслушаете меня, даже если нам придется сидеть здесь дотемна! — рассвирепел Друз.

— Только не я! Я тебя слушать не желаю! — выкрикнул Филипп.

— И я! — взвизгнул Цепион.

— Слово имеет Марк Ливий! Те, кто помешает ему говорить, будут выдворены вон! — вмешался Секст Цезарь. — Служитель, ступай и приведи моих ликторов.

Служитель выбежал и вскоре вернулся с дюжиной ликторов в белых тогах.

— Встаньте там, на курульной трибуне, сзади! У нас тут начинаются беспорядки, и мне, возможно, придется попросить вас выпроводить кого-либо из присутствующих, — обратился к ним Секст Цезарь, после чего повернулся к Друзу и бросил: — Продолжай.

— Я намерен внести на обсуждение народного собрания законопроект, гарантирующий полноту римского гражданства всем жителям Италии, от Арна до Регия, от Рубикона до Брундизия, от Тусканского моря до Адриатического! — Теперь уже Друзу приходилось кричать, чтобы его было слышно. — Пора нам раз и навсегда покончить с этим злом! Покончить с таким положением вещей, когда один житель Италии почитается выше другого, когда мы, римляне, приписываем себе некую исключительность! О отцы-основатели! Рим есть Италия, а Италия есть Рим! Давайте же раз и навсегда признаем это и уравняем в правах все население Италии!

После этих слов в Сенате началось сущее сумасшествие. Раздавались топот, яростный рев, крики «нет!», свист. Присутствующие потрясали поднятыми кулаками, угрожая Друзу. В Друза метали табуретами. Однако он стоял неподвижный и неустрашимый и что было сил выкрикивал:

— Я сделаю это! Сделаю! Сделаю!

— Только через мой труп! — донесся с трибуны вой Цепиона.

Друз впервые двинулся с места. Он подскочил к трибуне и, весь дрожа от ярости, прорычал прямо в лицо Цепиону:

— Если будет необходимо, я добьюсь этого и через твой труп, кретин! Где и когда ты встречался с италиками, чтобы судить о том, какие они люди?!

— В твоем доме, Друз, в твоем доме, где вы с ними вели секретные разговоры! Твой дом — гнездо этих грязных италиков: Силона, Мутила, Игнация, Видацилия, Лампония, Дурония и прочих!

— Никогда не велось в моем доме секретных разговоров!

Но Цепион вскочил и, побагровев, продолжал вопить:

— Ты изменник, Друз! Проклятие своего рода, язва на лице Рима! Я привлеку тебя за это к суду!

— Нет, гнойник, это я привлеку тебя к суду! Что сталось с золотом Толозы, а, Цепион? Расскажи Сенату! Поведай о своем огромном и процветающем деле, не слишком подобающем сенатору!

— Вы что, позволите, чтобы ему это просто так сошло с рук? — взревел Цепион, оглядываясь по сторонам с умоляюще протянутыми руками. — Он — предатель! Змея, пригретая на груди!

Секст Цезарь и принцепс Сената Скавр на протяжении всей этой перепалки призывали к порядку. Первому из них наконец это надоело. Он дал знак своим ликторам, встал, оправил тогу и, не глядя по сторонам, вслед за своим эскортом покинул собрание. Некоторые преторы последовали за ним.