Битва за Рим (Венец из трав) - Колин Маккалоу (1991)

Если последняя фраза и была преувеличением, то небольшим: Друз успел приобрести у детей некоторую популярность.

Уже на подходах к детской стало ясно, что там бушует ссора.

— Я тебя убью, Катон! — донесся до них крик Сервилии.

— А ну, хватит, Сервилия! — входя, приказал Друз тоном, не допускающим возражений, поскольку угроза в голосе девочки звучала нешуточная. — Катон твой брат, и ты не должна его обижать.

— Если он только попадется мне один на один, ему не поздоровится, — угрожающе пробормотала девочка.

— Не попадется, госпожа Нос Шишкой! — выкрикнул Цепион-младший, выступая вперед и становясь между нею и Катоном.

— И вовсе у меня нос не шишкой! — вскинулась Сервилия.

— Шишкой, шишкой! — не унимался Цепион. — Отвратительный носище, бр-р-р!

— Успокойтесь! — прикрикнул Друз. — Вы хоть когда-нибудь перестаете ссориться?

— Да! — откликнулся с готовностью Катон. — Когда деремся!

— А как нам не ссориться, когда он тут? — спросил Друз Нерон.

— А ты заткнись, чернорожий Нерон! — выкрикнул вновь Цепион-младший, вступаясь за Катона.

— Я не чернорожий!

— Чернорожий, чернорожий, чернорожий! — упрямо повторял, сжав кулаки, Катон.

— А ты не Сервилий Цепион! — заявила Цепиону-младшему Сервилия. — Ты потомок рыжего галльского раба и случайно затесался к нам!

— Нос Шишкой! Нос Шишкой! Мерзкий, страшный Нос Шишкой!

— Замолчите! — не выдержал Друз.

— Сын раба! — прошипела Сервилия.

— Дочка кретина! — выкрикнула теперь Порция.

— Свинья конопатая! — не осталась в долгу Лилла.

— Садись, — невозмутимо обратилась к сыну Корнелия. — Пусть они закончат — и тогда обратят на нас внимание.

— Они все время поминают предков? — спросил Друз, стараясь перекричать детский гвалт.

— Разумеется, раз здесь Сервилия.

Сервилия, в свои тринадцать лет уже совершенно сформировавшаяся, миловидная и себе на уме, должна была бы покинуть детскую компанию еще года два или три тому назад, но в наказание за вздорность ее оставили с младшими. И теперь Друз засомневался, не совершили ли они тем самым большую ошибку.

Лилле недавно исполнилось двенадцать, и она тоже взрослела на глазах. Ее лицо, смуглое, еще более миловидное, чем у сестры, но открытое и проказливое, сразу давало исчерпывающее понятие о ее характере. Третьим в группе старших детей, неизменно поддерживавшим девочек, был приемный сын Друза, Марк Ливий Друз Нерон Клавдиан, девяти лет. Его отличала красота, свойственная роду Клавдиев, — смуглая и суровая. Мальчик был, увы, не слишком умен, но приятен в общении и послушен.

Затем шел отпрыск Катона, ибо Друз, как ни настаивала Ливия, не мог заставить себя считать Цепиона-младшего сыном Цепиона-старшего. Тот очень походил на Катона Салониана: то же стройное мускулистое сложение, намек на будущий высокий рост, характерная форма головы и ушей, длинная шея, длинные руки и ноги и ярко-рыжие волосы. И хотя глаза у мальчика были светло-карими, то были все равно не глаза Цепиона, широко расставленные и глубоко запавшие под бровными дугами. Из всех шестерых Цепион-младший был любимцем Друза. В нем чувствовалась сила, потребность брать на себя ответственность, что было Друзу очень близко. Неполных шести лет от роду, мальчик беседовал с ним как умудренный жизнью муж, и при этом голос малыша был глубок, а взгляд постоянно сохранял серьезное, вдумчивое выражение. Улыбку на его лице можно было видеть редко, лишь когда его младший братишка Катон делал что-нибудь занятное или трогательное. Любовь его к Катону была почти отцовской, и он ни за что не желал разлучаться с братом.