Битва за Рим (Венец из трав) - Колин Маккалоу (1991)

— Если ты не хочешь, фигляр, чтобы и тебя пронзило римское копье, убирайся отсюда! — сказал Квинт Сервилий Сауниону. — Никогда в жизни я не терпел таких оскорблений! Будьте довольны, италийские подонки, что я не приказал моим людям истребить вас в изрядном количестве!

Он повернулся к публике. Акустика была настолько хороша, что Квинт Сервилий мог говорить, не повышая голоса, и его слышали люди в самых дальних рядах.

— Я никогда не забуду того, что здесь было сказано! — резко выговорил он. — Авторитету Рима нанесено смертельное оскорбление! Жители этой италийской навозной кучи дорого заплатят, обещаю вам!

Дальнейшее произошло так стремительно, что после никто ничего не мог понять и толком восстановить события. Все пять тысяч пиценов ринулись одной вопящей массой на два первых римских ряда. Они спрыгнули на свободный полукруг орхестры и оттуда бросились на солдат, ликторов, римских граждан в тогах и их разодетых женщин плотной волной тел и дергающих, тянущих, хватающих рук. Ни одно копье не успело подняться, ни один меч не был вынут из ножен, ни один топор не был вытащен из пучков фасций. Солдаты и ликторы, люди в тогах и римлянки — всех буквально разорвали на куски. Театр представлял собой кровавый хаос; куски тел перебрасывались, как мячи, с одной стороны орхестры на другую. Толпа пронзительно вопила и визжала, толпа рыдала — от радости и ненависти. Сорок римских чиновников, двести римских торговцев и их жен превратились в кучи кровавого мяса. Фонтей и Фабриций погибли одними из первых.

Не избежал подобной участи и Квинт Сервилий из семьи Авгуров. Несколько человек из толпы кинулись на сцену, прежде чем он успел двинуться с места, и с большим удовольствием сначала оборвали ему уши, потом свернули нос, выцарапали глаза и сломали пальцы. Непрерывно вопящего, его подняли за руки и за ноги и без особых затруднений разорвали на шесть частей, подбросив в воздух.

Когда все было кончено, пицены из Аскула веселились и танцевали, собрав куски тел римлян, убитых в театре, в кучу на форуме. Они носились по улицам, предавая смерти тех римлян, которые не пошли на представление. К ночи никого из римских граждан и их родственников не осталось в живых в Аскуле. Город закрыл свои массивные ворота, и люди стали обсуждать, как им обеспечить себя запасами и выжить. Никто не сожалел о безумии, овладевшем ими в тот момент. Нарыв ненависти, зревший внутри их, вскрылся, и теперь пицены радовались и торжественно клялись никогда больше не терпеть над собою власть Рима.

* * *

Четыре дня спустя весть о событиях в Аскуле достигла Рима. Двое римских актеров сбежали со сцены и, спрятавшись, наблюдали страшную бойню в театре, а потом выскользнули из города перед самым закрытием ворот. Четыре дня им потребовалось, чтобы добраться до Рима. Часть пути они проделали пешком, а часть на повозках, запряженных мулами, ли сидя вдвоем на одной лошади. Упрашивая хозяев подвезти их, они ни словом не обмолвились об Аскуле — так были напуганы — и развязали языки, только очутившись в безопасности. Весь Рим содрогнулся от ужаса, не веря своим ушам. Сенат объявил траур по утраченному претору, а весталки устроили поминки по Фонтею, отцу их маленького новоприобретения.