Битва за Рим (Венец из трав) - Колин Маккалоу (1991)

Сенат, созванный Суллой, собрался на следующий день после того, как новые консулы были введены в должность. Новый принцепс Сената был назначен наконец во время новогодних церемоний. Им стал Луций Валерий Флакк, подставное лицо Мария. Он был младшим консулом в тот примечательный год, когда Марий сделался консулом в шестой раз, получил первый апоплексический удар и оказался бессилен противостоять бешеной ярости Сатурнина. Не особенно популярное назначение. Однако назначение главы Сената в принципе требовало соблюдения стольких предписаний, прецедентов и правил, что подходящим кандидатом оказался один только Луций Валерий Флакк. Он был патриций, глава своей группы сенаторов, консуляр, цензор и занимал должность interrex (сенатора, заменяющего консула на короткий срок) большее количество раз, чем любой другой сенатор-патриций. Никто не питал на его счет никаких иллюзий и уж конечно не думал, что он в состоянии заменить Марка Эмилия Скавра, столь изящного, столь внушительного и бесстрашного. Не питал подобных иллюзий и сам Флакк.

Прежде чем собрание было официально открыто, новый принцепс Сената подошел к Сулле и принялся болтать о проблемах в Малой Азии, но представления его были настолько смутны и речи так невразумительны, что Луций Корнелий твердо отстранил его от себя и сказал, что ему нужно проверить предзнаменования. Будучи теперь авгуром, Сулла возглавлял церемонии вместе с великим понтификом Агенобарбом. «И остальные здесь не лучше этого типа», — подумал Сулла, вздохнув; Сенат действительно пребывал в плачевном состоянии.

С момента прибытия Суллы в Рим далеко не все его свободное время было занято такими пустяками, как визиты к друзьям, позирование Магию из Велабра, досужие разговоры, надоедливая жена и Гай Марий. Зная о том, что может стать консулом, Сулла проводил большую часть времени в беседах с теми из всадников, которых он уважал или считал наиболее способными, с сенаторами, которые оставались в Риме все то время, пока шла война (такими, как новый городской претор Марк Юний Брут), и с такими людьми, как Луций Декумий, член четвертого класса и смотритель коллегии перекрестка.

Теперь новый старший консул поднялся на ноги и начал демонстрировать палате, что он, Луций Корнелий Сулла, — лидер, не терпящий неповиновения.

— Принцепс Сената, отцы-основатели! Я не оратор, — начал он, стоя совершенно неподвижно перед своим курульным креслом, — поэтому не ожидайте от меня красивых речей. То, что вы услышите, будет просто изложением фактов, за которыми последует перечисление мер, с помощью которых я намерен поправить наши дела. Вы можете обсуждать эти меры — если чувствуете, что должны это сделать, — но я обязан напомнить вам, что война еще не вполне закончилась. Поэтому я не хочу проводить в Риме больше времени, чем это необходимо. Я также предупреждаю, что буду жестко поступать с теми членами этого высокого собрания, которые попытаются мешать мне из тщеславных или своекорыстных побуждений. Мы находимся не в таком положении, чтобы терпеть кривляние, подобное тому, что демонстрировал тут Луций Марций Филипп в дни, предшествовавшие смерти Марка Ливия Друза… Полагаю, ты меня слышишь, Луций Марций?

— Мои уши открыты на всю их ширину, Луций Корнелий, — протяжно произнес Филипп.

Очень немногие люди могли заткнуть Филиппа одной-двумя хорошо подобранными фразами; Луций Корнелий Сулла сделал это одним взглядом. Как только раздалось хихиканье, его бледные глаза пробежали по рядам, отыскивая виновников. Ожидание перебранки было задавлено в зародыше, смех резко оборвался, и все сочли разумным податься вперед с видом огромной заинтересованности.