Битва за Рим (Венец из трав) - Колин Маккалоу (1991)

— Может ли этот Луций Корнелий Сулла обратиться к тебе, державный народ? Конечно, нет! Ведь он патриций — он слишком хорош для тебя! Для того чтобы вручить этому великолепному патрицию командование в войне против Митридата, Сенат и всадники обошли вниманием многих более достойных и способных людей! Они обошли самого Гая Мария! Заявили, что он болен, заявили, что он стар! Но я спрашиваю тебя, державный народ, не Гая ли Мария видел ты каждый день последние два года? Не он ли проходил через весь город без особых усилий? И разве он не тренирован и подтянут, как всегда? Разве не выглядит лучше день ото дня? Гай Марий, может быть, и стар, но ни в коем случае не болен! Гай Марий! Он может быть стар, но он все еще лучший человек в Риме!

И вновь взорвался шквал аплодисментов. Однако на этот раз они предназначались не Сульпицию. Толпа повернулась приветствовать Гая Мария, который проворно спускался в колодец комиций. Он шел на собственных ногах — на этот раз с ним не было даже мальчика, на которого он обычно опирался.

— Державный народ Рима, прошу тебя принять четвертый закон моей законодательной программы, — воскликнул Сульпиций, лучезарно улыбаясь Гаю Марию. — Я предлагаю вырвать из рук надменного патриция Луция Корнелия Суллы командование в войне против понтийского царя Митридата и передать его твоему Гаю Марию!

Сулла не ожидал услышать ничего иного. Попросив великого понтифика Сцеволу и фламина Юпитера Мерулу сопровождать его, старший консул отправился домой.

Устроившись поудобнее в своей комнате, Сулла поднял взгляд на своих собеседников:

— Ну, и что мы будем делать?

— Почему ты выбрал меня и Луция Мерулу? — поинтересовался Сцевола.

— Потому что именно вы возглавляете нашу религию, — ответил Сулла, — и, кроме того, хорошо знаете законы. Найдите мне способ продлить кампанию, затеянную Сульпицием в комиции, до тех пор, пока толпа не устанет — и от нее, и от него.

— Что-нибудь помягче, — задумчиво пробормотал Мерула.

— Как кошачья шерсть. — Сулла раздраженно отодвинул чашу с неразбавленным вином. — Если придется давать битву на Форуме, он выиграет. Сульпиций — не Сатурнин, он намного умнее! Он подталкивает нас к насильственным действиям. Я грубо прикинул количество его охраны и полагаю, что это не менее четырех тысяч человек. И все они вооружены. Снаружи — дубинки, но я подозреваю спрятанные мечи. Мы не сможем собрать нужного числа граждан, способных проучить этих негодяев в таком ограниченном пространстве, как Римский Форум. — Сулла остановился и скорчил гримасу, будто куснул что-то кислое или горькое; его тусклые, холодные глаза глядели в пустоту. — Я ни за что не позволю нарушать наши законные привилегии! Но давайте сначала подумаем, не удастся ли нам разбить Сульпиция его же собственным оружием — народом.

— Единственный способ сделать это, — заявил Сцевола, — провозгласить все дни комиции, начиная с нынешнего и заканчивая любым на наш выбор, feriae. Устроим долгий праздник.

— Вот это прекрасная идея! — просветлел Мерула.

— Но законно ли? — нахмурился Сулла.

— Совершенно законно. Консулы, великий понтифик и жреческая коллегия имеют полную свободу назначать дни отдыха и каникул, во время которых невозможны собрания.

— Тогда пометим объявление о feriae нынешним полуднем и объявим об этом со всех трибун и во всех регионах. Пусть глашатаи провозгласят днями отдыха и каникул все дни вплоть до декабрьских ид. — Сулла оскалился. — Как раз истечет срок полномочий народного трибуна. И в тот самый момент, когда Сульпиций покинет здание, я прикажу арестовать его — за измену и разжигание вражды.

— Лучше бы ты попытался обойтись с ним помягче, — поежился Сцевола.

— О нет, во имя самого Юпитера, Квинт Муций! Как это может быть — помягче? — вспылил Сулла. — Я приволоку его и буду судить — вот и все! Если он не сможет вновь обольстить толпу, то ему крышка. Я отравлю его.