Две жизни (ч.II, т.1-2) - Антарова Конкордия (Кора) Евгеньевна

– Алиса, Алиса, я надеялся, что у тебя будет больше сил сегодня. Сойди сюда, если тебе так трудно и тяжело. Я думал, ты поняла, что должна поддержать отца и превратить в земной рай его последние дни, а ты предаешься печали о себе. Перестань плакать и приди сюда.

А Алиса, вернувшись в свою комнату, накинула белый фланелевый халат, распахнула дверь на балкон, опустилась в кресло и застыла в горьком сознании неизбежной разлуки с обожаемым отцом. В воспоминаниях перед ее взором проходили все картины ее жизни с отцом, с самого детства. Ни разу она не видела отца раздраженным. Ни разу он не вошел в дом без улыбки. Какой бы скорбью ни болело его сердце, он входил в дом, имея ласковое слово для каждого. Многое, чего не понимала Алиса в детстве, стало ясно ей теперь. Но ее детское сердце разгадало драму отца. И с тех пор все ее мысли и дела были пронизаны единым стремлением: защитить отца, не дать ему заметить ничего тяжелого, отвести от него очередной удар.

Два сердца, две жизни, отца и дочери, слились в одно целое. А теперь… теперь словно отрывалась часть ее сердца. Не отец уходил, но из ее собственного сердца вырывалась половина. День без отца… Алиса изнемогала от муки. Она сидела без мыслей, без надежд, подавленная страданием. Ей показалось, что в ее сердце образовалась рана, из которой струится кровь, собираясь вокруг нее целым озером, и она вся тонет в нем. Внезапно, точно электрический ток, пробежала по ней какая-то сила.

Девушке вспомнились слова лорда Бенедикта по дороге в его имение, его беседа с Сандрой и все, что он говорил ей за последние дни. Ей словно послышался его голос в ночной тишине, звавший ее к себе прямо сейчас. Мгновенье назад бывшая такой обессиленной, она встала и отерла глаза.

Образное представление своих страданий как сердечной раны, из которой струится кровь, было настолько сильно и ярко, что ей казалось, что это реальность. Она невольно положила руки на сердце и посмотрела себе под ноги, желая убедиться, не стоит ли она в луже крови. Бросив взгляд через окно в сад, она увидела лорда Бенедикта, который звал ее жестом руки. Алиса сошла с лестницы и увидела, что он стоит на пороге своего кабинета.

– Войди, дитя, – сказал он, закрывая за нею дверь. – Только мы с тобою, да еще один человек в доме, не спим в эту ночь. Остальные нашли силы быть мудрыми и принять жизнь такой, какая она есть. Ты думаешь, что не спит Сандра. Нет, индусу я дал успокоительных капель, он спит, как и твой отец. Не спит тот, кто ни словом не обмолвился о твоих и своих страданиях – лорд Мильдрей, сердце которого разрывается от твоей драмы, от твоей боли. Чтобы исцелить рану в твоем сердце, он рад был бы лечь на плаху. И сейчас, внешне спокойный, он мечется, как тигр в клетке, не находя никакого решения. Не плакать, не истекать кровью тебе надо, дочь моя, но вспомнить, как у вечного огня ты обещала нести утешение и помощь людям. Что толку сидеть и плакать? Разве слезы могут отвратить неизбежное? В ком может найти отец твой силу и поддержку сейчас, когда ему предстоит переменить форму своей жизни? Ты привыкла называть эту перемену смертью. Но смерти нет, это наше заблуждение.

Я уже говорил тебе: пока живешь – не теряй ни мгновения. Ищи возможности для сердечного творчества. А в слезах нет места творящей силе. О чем бы ни плакал человек, он плачет о себе. Высшая форма человеческой любви – это действие, энергия. Лишь тот, кто имеет в себе мужество, способен встать на высокий путь благородства и самоотвержения. И только в таком бесстрашном сердце нуждается жизнь. В жизни нет остановки ни на мгновение. Она – вечное движение, вечное стремление вперед. И только мужественный движется в ногу с нею.