Сейчас уже, должно быть, занимался рассвет. Было холодно, Мило проголодался, но не осмеливался вытащить хоть что-то из сумки с провиантом. Есть что-то, имея в перспективе вероятность самому оказаться чьей-то закуской, казалось ему безвкусным. Полурослик осторожно отстегнул от пояса флягу и сделал глоток воды. А затем протянул ее брату.

— Ты же говорила, что хочешь поговорить с нами, — неуверенно произнес Мило, обращаясь к троллихе; выносить неизвестность он уже не мог. — Ты ведь не передумала, правда?

Троллиха лишь коротко рыкнула в ответ и почесала грудь.

О троллях Мило знал немного. Честно говоря, он сам удивился тому, что они умеют разговаривать и понимают, что говорят другие. Все свои знания он почерпнул из книг и рассказов. Там говорилось, что они были одиночками, и это наверняка было причиной того, почему они никогда не показывались вблизи деревни. Хотя полуросликов как воинов никто не боялся, но они могли проявить характер, стоило кому-то вытоптать их палисадники.

Кроме того, он знал, что они были сильными и умелыми воинами, ненавидели эльфов больше остальных народов и предпочитали питаться тем, что бегает на двух ногах и владеет языком… включая полуросликов. На основании этой скудной информации Мило попытался интерпретировать рычание троллихи, но так и не понял, выражало ли оно согласие или же просто голод.

— Может быть, она не знает, что мы полурослики, — прошептал Бонне, — и ждет, когда мы вырастем, чтобы получше наесться.

Ах да, еще в историях говорилось, что тролли обладают исключительным слухом и невероятным обонянием.

— Я знаю, кто такие полурослики, — засопела троллиха. — Это слабые маленькие люди с острыми ушами, как у эльфов, и ногами, как у воинов.

С этой точки зрения Мило никогда свой род не рассматривал, но, возможно, она была права, и полурослики представляли собой лишь смешение отличительных признаков остальных народов. Оставалось лишь надеяться, что это не слишком вкусно.

— Итак, если ты хочешь с нами поговорить, то я готов, — заявил Мило.

Бонне тут же сел на своем твердом каменном ложе. Из-под засохшей кашицы, покрывавшей его лицо, сверкнули два больших глаза.

— Да, выкладывай! — воскликнул он. — Сегодня нам предстоит еще долгий путь.

— Мы еще ждем шамана, — пророкотала Ушма. — Вопросы вам будет задавать он.

При слове «шаман» у Мило засосало под ложечкой. Он слыхал уже об этих жрецах-язычниках, к которым относились и зеленокровки. Они поклонялись богу по имени Хадар. Ритуалы, которые они проводили, чтобы поговорить с ним или чтобы выразить ему свое почтение, представляли собой кошмарную резню. Шаманы приносили в жертву животных, пленников, если таковые были, или даже себе подобных. Они утверждали, что голос бога слышен только через уста умирающего существа. О таких ритуалах рассказывали страшные вещи. О людях, которых мучили и пытали целыми днями, потому что шаманы еще не получили ответа на свои вопросы. Речь божественного всегда заканчивалась тем, что человек умирал.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — прошептал Мило, обращаясь к брату.

Бонне осторожно кивнул, и часть кашицы отпала от подбородка и шеи.

— Опухоль с лица спала, ко мне вернулось зрение, — мимоходом заметил он.

Ушма склонилась над своим ложем — троллиха тоже ночевала на полу, сторожа выход из комнаты, — и принялась копаться в шкурах в поисках чего-то.

— Как насчет пробежки? — шепотом поинтересовался Мило.

— Сейчас ноги немного онемели, но если эта тварь погонится за нами, думаю, это быстро пройдет.

— Рюкзак не бери. Без вещей мы будем двигаться быстрее. Как только она в следующий раз отвернется, бежим.

— Спорим, что я выбегу из пещеры раньше тебя, — прошептал Бонне.

— Никогда!

— Что никогда? — проворчала Ушма, которая успела найти то, что искала. В руке у нее был изогнутый рог, судя по всему, сигнальный.