Хаос на пороге (сборник) - Антология (2014)

Джордж вглядывался в Арнольда, пытаясь по еле заметным признакам определить, что у того за карта. Вот только, в отличие от Джейко, чертов Арнольд почти никогда себя не выдавал. У него могло быть три плюс два, а могло и полное дерьмо, но по лицу ничего не скажешь.

Бернард снова хлопнул картами по столу:

– Джордж, черт тя возьми, ты играть собираешься или нет?

Джордж собирался. Пора было преподать мальчикам ценный урок. Особенно – в материальном измерении.

– Лады, Берни, – сообщил он, наконец. – Твою пятерку я принял, – Джордж взял одну из купюр рядом с собой и аккуратно положил поверх стопки в центре стола, – и пусть-ка лучше детишки отправляются по домам, пока играют взрослые. Еще десять сверху!

Кустистые брови Арнольда поползли вверх.

– Я упал! – объявил он и бросил карты.

– Батя, что за фигня, – изумился Берни. – Щас мое слово, подожди, пока мы с Джейко чего-нито заявим, тогда и падай.

Поднявшись с места, Арнольд дернул за свои красные подтяжки, чтобы подтянуть повыше фланелевые кальсоны.

– Я уже на пенсии, – хмыкнул он. – Ради всякой шелупони ждать не стану.

Он поднял взгляд на сходящийся углом кверху щелястый деревянный потолок и сощурил глаза, словно пытаясь что-то разглядеть. Рука Арнольда зашарила по столу в поисках очков. В этот момент Джордж тоже почувствовал звук – Арнольд, надо полагать, услышал его на секунду раньше. Отдаленный рев реактивного двигателя.

– Вот уроды, – сказал, надевая очки, Арнольд. – Только не хватало, чтобы кто-то нам оленей распугал.

Джейко хихикнул. Другого слова было не подобрать. Мужчины, как правило, хохочут, но звук, который издал Джейко, больше подошел бы двенадцатилетней девочке, примеряющей платье для утренника. А не мужику, который пять дней не снимал охотничьего комбеза, расстегивая его ненадолго, только выходя наружу в кустики.

– Чего-то они должны бояться, – выдавил Джейко сквозь смех. – Не нас же? Может, мы хоть в этом году попробуем поохотиться?

Арнольд ткнул пальцем в жестянку:

– Если пиво кончится раньше, чем перестанет идти снег и дороги расчистят, тогда непременно. Потому-то мы и взяли двадцать ящиков! Ладно, я пошел отлить. Джейко, ты у нас как девочка, смотри, попку опять не отморозь.

Распахнув хлипкую дверь, старик шагнул наружу, в зимнюю ночь. Порыв резкого, обжигающего ветра ворвался внутрь вместе с хлопьями снега.

– О чем я все время и толкую, – пожаловался Джейко, ежась от холода. – Яйца тут морозим, вместо того, чтобы иметь нормальную теплоизоляцию.

– Это ты о каких яйцах? – удивился Берни.

У Джейко было больше денег, чем у всех остальных вместе взятых. Уже три или четыре зимы подряд он умолял всех поменять домик на более современный. И даже вызвался оплатить разницу в цене. Вот только никакого права отклоняться от традиции он не имел – с тех самых пор, как у Джорджа, Джейко и Бернарда нос дорос до алкоголя, они приезжали вместе с Арнольдом именно в эту хибару, и будут приезжать потом, когда их собственные сыновья подрастут, чтобы присоединиться, и еще дальше – пока не умрут, или не состарятся настолько, что уже не смогут выдержать двухнедельного мороза на Верхнем Полуострове.

Берни поскреб в бороде. Недели не прошло, а вид уже такой, будто он всегда бороду носит. Парень явно мутант, не сойти Джорджу с места.

– Берни, хорош трепаться, твоя ставка! – напомнил он. – Я поднял еще на десятку.

Берни потянулся к своей кучке денег, потом замер. Он смотрел на дощатый потолок, совсем как его отец минуту назад. Туда же уставился и Джейко, и сам Джордж. Звук стал громче. Намного громче. Пустые пивные банки задребезжали, словно оркестр зловещих колокольчиков.

– Боженька, – застонал Тойво. – В башке, кажись, что-то взорвалось, уж так болит…

Дверь распахнулась, и внутрь, путаясь в полуспущенных кальсонах, – подтяжки хлопнули по косяку, – ворвался Арнольд:

– Наружу, живо! Сейчас на нас свалится!