Королева - Салли Беделл Смит (2013)

В отличие от королевы, которая не наведывалась в Америку уже десять лет, Филипп совершил за это время несколько визитов, налаживая торговые связи между двумя странами и агитируя за свои общественно значимые начинания. Во время десятидневного пребывания в 1966 году он даже успел на спор прыгнуть в плавательный бассейн (51) на приеме в Майами-Бич, получив взамен пожертвование в сто тысяч долларов для благотворительного “Верайети клуба”. Три года спустя (52), 4 ноября, президент Никсон организовал для герцога холостяцкий ужин, на котором собрались сто пять приглашенных из администрации президента и конгресса, военного и судебного ведомства, а также из числа ведущих представителей бизнеса, связи и науки.

Совершенно случайно в тот же вечер в Белом доме оказалась Барбара Уолтерс, ведущая передачи “Today” (“Сегодня”) на NBC, которая снимала интервью с дочерью Никсона Трисией. Увидев президента, Уолтерс пожурила его за то, что он не пригласил на мероприятие с Филиппом ни одной женщины. Президент попытался исправить дело, предложив уговорить герцога выступить в ее передаче. “Я и не подозревала, что президент Соединенных Штатов может выступать в роли антрепренера” (53), – вспоминает Уолтерс.

На следующее утро Филипп появился в эфире и на вопрос Уолтерс “Может ли королева Елизавета когда-нибудь отречься в пользу принца Чарльза?” ответил: “Кто знает? Не исключено” (54). Эта мимолетная ремарка спровоцировала огромную шумиху в британской прессе и выступления в поддержку королевы на улицах. Дворцу пришлось официально заверить граждан, что ее величество не собирается покидать трон. Уолтерс затем прислала Филиппу письмо с извинениями за переполох, а он в ответ поблагодарил ее за неожиданную возможность “вызвать такую впечатляющую демонстрацию признательности и поддержки <…> особенно в наше время, когда большинство демонстраций проникнуты лишь негодованием и злобой” (55). Никсону он сообщил, что Уолтерс показалась ему “весьма очаровательной и эрудированной” (56).

Еще больший резонанс вызвало замечание Филиппа, высказанное в следующее воскресенье на передаче NBC “Meet the Press” (“Встреча с прессой”), которую журнал “Time” анонсировал как “словесную дуэль между герцогом Эдинбургским и его мирным противником, “четвертой властью” (57). На вопрос, как королевская семья справляется с инфляцией, Филипп ответил: “В будущем году мы окажемся в минусе. И если положение не исправится, не знаю, может быть, переберемся в домик поменьше. Одну яхточку и так уже пришлось продать, а меня, наверное, заставят бросить поло” (58). В шутке Филиппа имелась доля правды, и ироничный тон портил впечатление. Вопрос был нешуточный. Инфляция подрывала экономику Британии, сказываясь и на королевском бюджете. С 1953 года потребительские цены выросли на 74% (59), а жалованье служащих при дворе, традиционно более низкое, чем в частной сфере, поднялось на 167%.

В цивильном листе, главном источнике средств, выделяемых правительством на представительские расходы королевы, значилась закрепленная после воцарения Елизаветы II сумма в четыреста семьдесят пять тысяч фунтов в год, вполне достаточная поначалу и даже позволяющая откладывать излишки на черный день. Однако, когда в 1962 году инфляция начала набирать обороты, расходы стали превышать доходы, и дефицит покрывался за счет накоплений. К моменту выступления Филиппа на NBC перед королевой уже маячила перспектива финансировать цивильный лист из других источников. Неплохой денежный приток обеспечивало герцогство Ланкастерское – не облагаемый налогом портфель инвестиций и недвижимости, используемый в государственных и частных нуждах, – а также частные доходы (тоже свободные от налогов) неустановленного объема, позволяющие содержать Балморал, Сандрингем, конноспортивные предприятия и покрывать ряд личных издержек.