Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Как и своих главных советников, королева всегда называла фрейлин и адъютантов по имени. Остальной штат (не прислуга, это слово Елизавета II не приемлет) – лакеи, горничные и экономы – зовется по фамилии, за исключением ближайших личных помощников – камеристки и пажа. Два десятилетия с начала царствования Елизаветы II ее камеристка Бобо Макдональд занимала отдельное место в дворцовой иерархии – заботливая нянюшка, ухаживавшая за королевой с пеленок и негласно считавшаяся “глазами и ушами” ее величества. В Букингемском дворце эта невысокая очкастая шотландка обитала в покоях этажом выше королевских, куда ей подавали завтраки, обеды и ужины ливрейные лакеи, – за общий стол с остальным персоналом она не садилась. Свои волнистые волосы она укладывала почти так же, как Елизавета II, носила шелковые платья, созданные придворным модельером Норманом Хартнеллом, с тройной ниткой жемчуга.

За пределами семьи никто не знал королеву лучше Бобо и не мог олицетворять такую неразрывную связь с ее детством. Она спала в одной комнате с принцессой Елизаветой (28), пока та не достигла подросткового возраста, в том числе и в военные годы в Виндзорском замке. Бобо находилась рядом с Елизаветой неотлучно – в свадебном путешествии, при получении известия о смерти короля, на идиллической беззаботной Мальте, во время долгих многомесячных разлук с Филиппом, при рождении всех четверых детей, во время праздников, отпусков и заграничных поездок. “Бобо может не выбирать выражений перед королевой, она способна высказать, например: “Вы ужасно выглядите в этом платье” или “Вам нельзя носить зеленое”, – говорит Маргарет Роудз. – Она – доверенное лицо королевы в самом полном смысле слова” (29).

Главные модельеры Елизаветы II, Норман Хартнелл и Харди Эмис, догадывались, что роль Бобо не сводится лишь к организации примерок по вторникам, и ее консервативный вкус очень сильно влияет на выбор королевы. К своему гардеробу Елизавета II относится в какой-то степени как офицер к форменным комплектам, которые положено надевать по соответствующим случаям. Однако, если верить Крофи, когда Елизавета II была еще принцессой, ей нравилось самой создавать себе наряды. “Весь пол был устелен эскизами и рулонами тканей”, – вспоминает Валери Раус, торговый представитель Харди Эмиса. – Она ползала по полу, приговаривая: “Вот это надо взять к этому”. Она твердо знала, что с подплечниками перебарщивать не стоит. И что слишком коротко не годится. Во всех примеряемых вещах она пробовала садиться и махать рукой” (30).

Бобо ратовала за практичность и удобство, особенно зимой, когда ее больше всего заботило, как бы “маленькая леди” не замерзла. Своим коньком она считала аксессуары, особенно знаменитые сумочки-футляры, набившие оскомину остальным придворным. Бобо настолько невзлюбила Эмиса, что королева, произведя своего придворного модельера в рыцари, сказала: “Бобо меня за это убьет” (31).Королева очень во многом оглядывалась на свою преданную служанку, однако практически никто не мог объяснить, почему Бобо пользуется таким влиянием. “Она знала о королеве все, – утверждает заслуженный лакей. – Они были не разлей вода. Мисс Макдональд никого к ее величеству не подпускала” (32). Грозная Бобо держала в кулаке почти весь штат – от лорда-гофмейстера до горничных, – хотя, “оттаяв, она становилась довольно дружелюбной” (33), как писал камердинер Джон Дин, и обладала хорошим чувством юмора. Когда в 1967 году королева приехала на конный завод герцога Одиффре-Паскье в Нормандии, чтобы посмотреть на жеребцов, которые уже не первый год покрывали ее племенных кобыл, Бобо заблудилась (34), отправившись на прогулку по окрестным лесам, и ее арестовали французские спецслужбы. Этот случай еще долго служил поводом для шуток при дворе.