Королева - Салли Беделл Смит (2013)

“Снобизм ей совершенно не присущ, – уверяет Патриция Брейберн. – Она одинаково учтиво общается что с герцогами, что с дворецкими, что с горничными” (41). Точно так же, пожалуй, можно охарактеризовать ее отношение к американцам. Из ее близкого окружения немало ниточек тянется к бывшей британской колонии. Супруга Дэвида Эрли, Вирджиния, – дочь Джона Барри Райана и его жены Нин, которые занимали высокое положение в Нью-Йорке и Ньюпорте. Мать Порчи, Кэтрин Венделл, тоже была из Нью-Йорка, а его жена Джин, Уоллоп в девичестве, выросла в Вайоминге. Ее дед по отцовской линии, 8-й граф Портсмутский, поселился в Соединенных Штатах и женился на дочери кентуккийского судьи. Двоюродная сестра Джин – подруга детства королевы, Микки Невилл, – дочь американки и 9-го графа Портсмутского.

Приехав в Англию в 1955 году, Джин Уоллоп познакомилась с королевой в лондонском доме друзей своей кузины, Гэвина Астора, 2-го барона Астора Хиверского, и его жены Айрин. “Я чуть не умерла от страха, – вспоминает Джин. – Очень боялась встречи с королевой. Однако очень скоро я освоилась” (42). Елизавета II с самого начала поразила Уоллоп “невероятной уравновешенностью. С ней трудно сблизиться, но ожидание того стоит. Дружба складывается постепенно, и, чтобы узнать королеву, нужно очень много времени”.Возможность гостить у друзей в частном порядке очень долго оставалась бесценной отдушиной для Елизаветы II, которая чувствует себя одинаково вольготно и в большом загородном поместье, и в тесном городском домике-мьюзе. Хозяйка обычно присылает королеве список гостей (43), однако та предпочитает не вмешиваться в рассадку. Она приезжает на малолитражке, в сопровождении детектива-телохранителя, который остается в соседней комнате, не выдавая своего присутствия. За обедом у Джона и Патриции Брейберн в 1966 году Ноэль Кауард увидел королеву “веселой, беззаботной и радостно смеющейся” (44). Два года спустя (45) она не менее бурно веселилась в ночном клубе “Раффлз” на Кингз-Роуд на вечеринке по случаю совершеннолетия сына Брейбернов, Нортона Натчбулла. В том же году она даже показалась на свадьбе дочери (46) своей фрейлины Генриетты Абель Смит, где жених был в расписанной цветами хламиде, а среди гостей присутствовал Мик Джаггер.

В эти “домашние” моменты рядом с Елизаветой II чаще всего находился Филипп. Приближающийся в конце 1960-х к своему пятидесятилетию, консорт вел чрезвычайно насыщенную жизнь, посещая отдельно от королевы в среднем около трехсот семидесяти официальных мероприятий в год, в том числе и за рубежом. На публике он по-прежнему высказывался резко, даже резче прежнего. “Вас донимают москиты, нас – журналисты” (47), – обронил он в разговоре с главной медицинской сестрой Карибской больницы в 1966 году, возмутив этой репликой королевских корреспондентов, которых пришлось затем умасливать извинениями. Но и это его не утихомирило, судя по высказанному на выступлении в Эдинбургском университете: “Я получаю по зубам за свои слова” (48). В интервью шотландскому журналисту Филипп объяснил, что “монархия дееспособна только потому, что кто-то время от времени принимает огонь на себя <…> Если сидеть сложа руки и не высовываться – вдруг раскритикуют, – так и проживешь бесполезным овощем. Нужно отстаивать свои убеждения” (49). Именно это сделал Филипп в поездке по Северной Америке осенью 1969 года – и газеты запестрели негодующими заголовками. Сперва он заявил делегации в Оттаве: “Ответ на этот вопрос о монархии предельно прост. Если народу она не нужна, значит, требуются перемены. Но давайте расстанемся друзьями, без ссор. Монархия существует не ради собственной выгоды, а ради блага страны. Мы не развлекаться сюда приезжаем. Развлечения можно найти и более интересные” (50). Возмутив канадских подданных ее величества, Филипп перебрался в Соединенные Штаты, где устроил еще больший переполох.