Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Блэр еще плохо знал Елизавету II в то время, поэтому со времени гибели Дианы до похорон взаимодействие между монархом и премьером было не таким плотным, как полагают многие. Блэр с помощниками не давали Елизавете II и Филиппу режиссерских указаний, как показано в фильме “Королева”. Тем не менее благодаря тесному сотрудничеству с отзывчивыми сановниками Букингемского дворца им удалось в чем-то переубедить королевскую семью.Будучи близко знакомым с Дианой, Блэр хорошо ее понимал и быстрее королевы с советниками осознал, чем обернется ее гибель. Почувствовав, что массовый всплеск скорби грозит перерасти в “борьбу за перемены” (169), Блэр счел своим долгом “уберечь монархию” (170). Трудно сказать, насколько накалила атмосферу его ремарка о “народной принцессе”, сделанная из лучших побуждений. Однако, выскажись Блэр в неодобрительном ключе, монархия, несомненно, пострадала бы сильнее, поэтому он постарался направить народный гнев в другое русло и обелить образ королевы. Ключевую роль сыграли придворные сановники, однако и их понадобилось слегка подтолкнуть, в том числе используя Чарльза в качестве посредника, чтобы королева поступила вопреки устоявшимся принципам. На восьмом десятке лет Елизавета II пришла к осознанию, что иногда ради укрепления монархии необходимо где-то отойти от традиций.

...

“Время мне не указ, – говорила королева-мать. – Я сама им распоряжаюсь. И хочу встречаться с людьми”.

Королева с сестрой Маргарет и матерью на балконе Букингемского дворца во время празднования столетнего юбилея королевы-матери. Август 2000 года. Press Association Images

Глава восемнадцатая Любовь и утрата

По возвращении осенью в Лондон королеву наконец ждало радостное событие – открытие великолепно отреставрированных парадных покоев Виндзорского замка, как раз к золотой годовщине свадьбы 20 ноября 1997 года, ровно через пять лет после разрушительного пожара. Руководили реставрацией Филипп и Чарльз, питавшие общий интерес к искусству, архитектуре и дизайну. В живописи они оба тяготели к ландшафтам. Чарльз писал акварелью небольшие картины в мягкой гамме, тогда как Филипп работал в более современной манере, любил масло, яркие цвета и густые широкие мазки.

Оба они ценили в архитектуре традиционный подход и предъявляли строжайшие требования к декораторам, которым предстояло заниматься отделкой виндзорских залов. Филипп возглавлял совещательную комиссию (1), ответственную за весь проект, включавший приведение пяти парадных покоев в первоначальное состояние. Чарльз заведовал подкомиссией по дизайну, занимавшейся прочими пострадавшими помещениями. Королева подавала идеи мужу и сыну, за ней оставалось окончательное решение.

Взамен уничтоженной огнем домовой часовни (2) отстраивалась под наблюдением Чарльза неоготическая восьмиугольная Фонарная приемная с примыкающей часовней в средневековом стиле. Эскизы Филиппа вдохновили (3) реставраторов на создание для часовни новых витражных окон с изображениями спасателя, пожарного и святого Георгия, поражающего злобного огнедышащего дракона. Когда Филипп отверг планы (4) декоративного пола для Фонарной приемной, считая, что будет слишком скользко и кричаще, Чарльз придумал в качестве компромисса использовать при необходимости ковер с вытканной на нем звездой ордена Подвязки. Он же руководил “современным переосмыслением” (5) средневекового балочного свода величественного зала Святого Георгия.