Миссия в Ташкент - Фредерик Маршман Бейли (2013)

Однажды мы услышали, что в Ходжикенте и в Бричмулле прошли обыски и реквизиции, а также узнали о словах лесника, сказавшего большевикам, что в нашем домике есть большое количество меда, а люди, живущие там, — беглецы. Все это заставляло нас задуматься об уходе отсюда. Но это было невозможным для меня. Все вокруг было покрыто четырехфутовым слоем снега, и, без сомнения, я со своей больной ногой не мог его преодолеть. Ишан сказал нам, что еще один сильный снегопад сделает непроходимыми дороги между нами и всем остальным миром до марта. Поэтому мы запаслись для нас продовольствием на оставшиеся два месяца. Наша замороженная свинина оставалась в прекрасном состоянии. Мы прекрасно провели время 5 января 1919 года, и я уже думал, что смогу выйти, но следующие два дня шел сильный снег. Затем неожиданно вернулся Липский. Он присоединился к группе охотников в соседней долине, которая подстрелила двенадцать кабанов. Русские гнали кабанов по направлению к местным жителям, которые и подстрелили их.

У подножья гор в долине Коксу был мост, до которого, как сказал нам Липский, могут пройти лошади, а Ишан пообещал отнести меня к этому месту, расположенному приблизительно в трех верстах от нашего домика. Нам не хотелось проезжать через Бричмуллу при полном дневном освещении, так как нам не сулило ничего хорошего, если наш проход заметит лесник-коммунист и поймет, что мы из домика ушли. В любом случае будет лучше, если он будет думать, что мы по-прежнему остаемся на пасеке, во всяком случае, хотя бы в течение нескольких дней. Как раз когда мы уже отправлялись, у Гарибальди случилась совершенно ненужная ссора с Ишаном, который из-за этого отказался наотрез нам помогать. Однако небольшой тактичный подарок вернул его расположение, и в час дня, укутанный как можно теплее, я взгромоздился на его спину, и мы стали спускаться к подножью горы.

Ишану было очень трудно нести меня по глубокому снегу, и, в конце концов, мы оба, и он, и я сильно замерзли, когда добрались до моста. Лошадей там не оказалось, но Липский сам был там, и он взялся нести меня так же, как это сделал раньше Ишан. Около шести вечера мы достигли Бричмуллы. В четырех верстах за Бричмуллой лежала деревушки Юсупхана с ее метеостанцией. Я надеялся ночь провести там, но, не имея лошади, да еще в такой поздний час добраться туда было невозможно. Поэтому мы спали в комнате, в которой останавливалась группа охотников Липского. Марков, возвращавшийся назад к нам в домик, тоже неожиданно вернулся и провел ночь с нами. Мы попытались выйти в дорогу до рассвета, но, как обычно, нам это не удалось. Отговоркой послужил сильный ветер, который за день до этого намел на дороге глубокие наносы снега, непроходимые для нас до тех пор, пока они не будут разбиты интенсивным движением. Поэтому я все утро провел в нетерпении за чаем, как обычно, думая, что истинной причиной нашей задержки был самовар. Липский и я выехали приблизительно в середине дня при сильном порывистом холодном ветре. Мне привезли из Ташкента черный кожаный полушубок, какой все русские надевают зимой. Австрийская военная форма была недостаточно теплой для зимних холодов в Туркестанских горах.