Мик Джаггер - Филип Норман (2012)

Запись длилась до утра субботы; затем Кит и его гости — Мик, Марианна, Роберт Фрейзер, Кристофер Гиббс и «Кислотный Царь Давид» Снайдермен — кавалькадой проехали пятьдесят миль до коттеджа в Западном Сассексе. Вместе с Фрейзером в его белом фургоне, обычно перевозившем произведения искусства, сидел его молодой марокканский лакей Мохаммед, которому предстояло кашеварить. Больше никаких гостей не ждали — ну, может быть, назавтра еще приедут Брайан и Анита. Планировался во всех отношениях традиционный загородный отдых — разве что гости в халатах и обвешаны бусами, а не в непромокаемых куртках и резиновых сапогах.

Утром в воскресенье встали поздно, пили, ели, курили, слушали музыку и закидывались синтетическим «солнышком», которое Кислотный Царь Давид привез в дипломате. Настоящего солнышка тоже было вдосталь, хотя стояли холода, и после обеда — вновь соблюдая традиции загородных выходных — компания решила развеяться и прокатиться в фургоне Роберта Фрейзера. Неподалеку стоял дом коллекционера сюрреалистического искусства Эдварда Джеймса — туда пускали публику. В рамках культурного образования Мика Марианна хотела показать ему диван, который Джеймс заказал Сальвадору Дали, в форме губ кинобогини Мэй Уэст, самых сексуальных губ в мире, еще не узнавшем Джаггера.

Оказалось, что дом Эдварда Джеймса закрыт, и два музыканта, два ценителя искусств, одна подруга, один фотограф и два тусовщика отправились на долгую прогулку по окрестным лесам и галечному пляжу Уэст-Уиттеринга (где Майкл Купер сфотографировал, как по-мужски нежно обнимаются Кит и Кислотный Царь Давид). Вернувшись в коттедж, они обнаружили двух нечаянных гостей — Джорджа Харрисона и его жену Патти. Однако мирная атмосфера пришлась Джорджу не по вкусу, и вскоре он уехал в своем тюнингованном «мини», прихватив уступчивую Патти с собой. Брайан Джонс с Анитой так и не появились — им тоже повезло.

Около пяти часов дня в региональном полицейском управлении Западного Сассекса в Чичестере, в каких-то шести милях от Уэст-Уиттеринга, детектив-констебль Джон Челлен подошел к телефону. Голос в трубке сообщил, что в «Редлендс» грохочет «буйная вечеринка» и употребляются наркотики. Информатор, мужчина, отказался представиться и повесил трубку, не успел детектив-констебль Челлен выспросить подробности.

Как и во многих других региональных полицейских отделениях, специального отдела по борьбе с наркотиками в Западном Сассексе не было. Единственным сотрудником, который сошел бы за эксперта по наркотикам, был детектив-сержант Стэнли Кадмор — недавно ему диагностировали опухоль мозга, и он лечился амбулаторно, а между тем переключился на непыльную офисную работу в отдел полицейской разведки. В освободившееся время детектив-сержант Кадмор много прочел о противозаконных веществах; таким образом, во всем отделе уголовных расследований Западного Сассекса он один умел различать ЛСД, героин, кокаин и каннабис и знал, чем пахнут те из них, которые пахнут.

Полиция уже была в курсе, что «Редлендс» принадлежит одному из «Стоунз», хотя прежде жалоб на Кита не поступало. Детектив-констебль Челлен немедленно позвонил начальнику чичестерского подразделения главному инспектору Гордону Дайнли, который, как и большинство его подчиненных в тихой глубинке, в этот сонный зимний воскресный час сидел дома с семьей. С достойной восхищения скоростью Дайнли собрал отряд из восемнадцати человек, в форме и в штатском, в том числе бесценного детектив-сержанта Кадмора и трех женщин-полицейских для обыска подозреваемых дам. Западному Сассексу предстоял первый в истории антинаркотический рейд, и по такому случаю Дайнли, подчинившись прямому указанию главного констебля Томаса Уильямса, повел отряд самолично, обрядившись в парадную форму главного инспектора, в фуражке с белой плетеной кокардой и тростью военного образца.