Мик Джаггер - Филип Норман (2012)

На сцене высотой в три фута музыканты оказались в ужасной опасности. «Ангелы» лазили вверх-вниз, когда им заблагорассудится, иногда отнимали у ведущего микрофон и делали свои объявления или просто орали непристойности. Школьный автобус припарковался совсем рядом, «Ангелы» взгромоздились на крышу, и из этой ложи временами швырялись в артистов пивными банками или бутылками. Рон Шнайдер тактично решил эту проблему, выкупив все пивные запасы за 500 долларов, а затем вернув при условии, что тару больше не будут использовать для артобстрелов (отсюда легенда о том, что «Ангелам» заплатили пивом на 500 баксов).

Во время сета Jefferson Airplane вокалист Марти Бейлин увидел, что прямо под ним разгорелась особенно ужасная драка. Он спрыгнул со сцены, чтобы разнять людей, получил в лицо и лишился чувств. Когда вокалистка Грейс Слик — прежде уверявшая Мика, что «Ангелы» «очень хороши», — вежливо, до раболепия, запротестовала, один «Ангел» схватил микрофон и взревел: «Пошла на хуй!» Музыканты, выступавшие перед «Стоунз», запаниковали, Crosby, Stills, Nash and Young оттарабанили свой сет и ринулись спасаться на вертолете. Grateful Dead, замыслившие фестиваль в тумане хиппового идеализма, глянули на толпу и отбыли, ни единой ноты не сыграв. Лишь сверхъестественный красавец Грэм Парсонс со своими The Flying Burrito Brothers выступил достойно и нашел в себе смелость остаться и послушать хедлайнеров.

«Стоунз» прилетели ближе к вечеру и, поскольку за сценой не было VIP-зоны, вынуждены были пятьдесят ярдов от посадочной площадки до сцены проталкиваться сквозь толпу, собравшуюся вокруг палатки скорой помощи. Личные телохранители музыкантов из нью-йоркской полиции струхнули и растворились; остался только громадный негр по имени Тони Фукс, который чуть раньше так мощно кому-то заехал, что ему на правое запястье наложили шину. Пока группа пробиралась через толчею, какой-то мальчик с дикими глазами качнулся к Мику и ударил его в лицо, заорав: «Ненавижу тебя, уебок!» Мик, однако, лишь пожал плечами и велел Фуксу мальчишку не трогать. Гримерная была одна, в ветхом трейлере, который сторожили «Ангелы». Если музыканту требовалось выйти, приходилось шагать сквозь ангельский строй.

Мик сначала планировал выйти на сцену на закате. Но солнце не пожелало медленно сползти по алому небу, а торопливо запрыгнуло за горизонт, будто предчувствуя, что нынче дело не кончится добром. Отсюда легенда о том, как он будто бы нарочно ждал темноты, дабы появиться как можно эффектнее и раздразнить зрителей, чтоб тем стало совсем невтерпеж. На самом деле в задержке виновны в основном «Ангелы», которых столпилось на сцене столько, что музыкантам уже не оставалось места. Сэм Катлер с рискованной прямотой объявил, что «Стоунз» не начнут, пока все не освободят сцену. Один из немногих присутствовавших полицейских подошел к Мику и предложил безопасности ради сопроводить его обратно в Сан-Франциско под конвоем патрульных машин, но Мик, не желая испортить себе репутацию среди хипья, отказался «уходить таким образом».

Сцена пустовала, пока «Стоунз» не разошлись по местам, а из темноты перед сценой не донеслись вялые аплодисменты трехсот тысяч человек. Посреди первой же песни, «Jumpin’ Jack Flash», на сцене снова стало не протолкнуться от черных кожаных курток с бледными подковами эмблем. «Кто там был? — сардонически переспрашивает теперь Сэм Катлер. — Кого там только не было!» Вообще-то, у «Стоунз» не бывало поклонников преданнее, чем «Ангелы ада», но на сей раз Миковы розовый плащ, черно-розовая арлекинская блуза, желтые брюки мятого бархата и бордовые замшевые сапоги по колено пробудили в них зверский гнев.