За горами – горы. История врача, который лечит весь мир - Киддер Трейси (2015)

Энциклопедическая память Фармера порой даже немного пугала его сокурсников, а потом и учеников. Но ничего загадочного в ней не было. “Я все привязываю к пациентам”, – поведал он мне однажды. Похоже, из пациентов у него складывалась не только хроника минувших событий, но и огромная мнемоническая конструкция, в которой отдельные лица и мелкие особенности (он помнил, к примеру, что пациент такой-то держал в палате такого-то игрушечного зверька) составляли своего рода указатель симптомов, патофизиологии и лечебных процедур для тысяч заболеваний. Проблема, разумеется, заключалась в том, что некоторых пациентов он помнил слишком уж хорошо. В последующие годы он не любил говорить о Шушу. При мне он выразился так: “Я принимаю все меры, чтобы о нем не думать”. К тому моменту Фармер успел неоднократно описать этот эпизод в статьях. А мне сказал просто: “Он умер в грязи”.

Глава 12

Офелия приезжала в Канжи во времена правления хунты, в начале 1990-х. Ночевала она в общей спальне над кухней. Однажды утром, когда она спустилась к завтраку, Пол как бы мимоходом сообщил, что ночью кто-то стоял под его окном, чиркая спичками.

В бурные годы после изгнания Дювалье Офелия нередко испытывала здесь нервное напряжение. Но сейчас было еще хуже. Когда на дорожных блокпостах их останавливали солдаты, Пол даже не утруждал себя вежливостью. В его маленькой комнатке за помещением клиники висел железный бойцовый петушок, символ Аристида. Он не прятал свои книги о Че Геваре, Кастро и так далее. “Какой будет ужас, если сюда заявятся с обыском”, – думала девушка. Ночами она лежала без сна, прислушиваясь к лаю собак, крикам петухов и барабанному бою среди холмов. Однажды ее разбудил свет движущихся фар, проникавший в комнату через оконные жалюзи. Наутро сотрудники рассказали, что ночью вокруг “Занми Ласанте” рыскали солдаты. “Центральное плато – очаг сопротивления, и отсюда не выбраться, кроме как по той дороге, и все знают, что тут у нас полно сторонников Аристида”, – подумала Офелия. Она спросила старшую кухарку, даму по прозвищу Железные Панталоны (так гаитяне называют практически любую сильную женщину):

– А если они придут, чтобы перебить нас?

– Будем защищаться до последнего вздоха, – ответствовала кухарка.

“Но чем? – терзалась про себя Офелия. – Кастрюльками, сковородками и кулером для воды?”

Пол продолжал чреватые неприятностями путешествия из Канжи в Бостон и обратно, да еще и сам себе увеличивал степень риска. Он попросил у Тома Уайта десять тысяч долларов, которые решил протащить контрабандой в Гаити и передать мирному подпольному сопротивлению. В машине, по дороге из дома Уайта на мысе Кейп-Код, Джим Ким предостерег друга:

– Великомученик Фармер никому не нужен. – И, стараясь смягчить тон, добавил: – Если дашь им себя прикончить, Пел, – убью.

Пол покраснел:

– Какого хрена ты от меня хочешь?!

Ему и раньше случалось кричать на Джима, но тот никогда еще не слышал, чтобы Пол так орал. А деньги в Гаити он все-таки провез.

Вернувшись в безопасный Бостон, Офелия не находила себе места от тревоги за Пола. Ей казалось, что в такой ярости он способен на что угодно. Что, если солдаты явятся в “Занми Ласанте” и попытаются арестовать кого-нибудь из его пациентов? Боже упаси.

Он и правда как будто все чаще забывал об осторожности. Пригласил в Гаити нескольких монахинь из католической организации Pax Christi, рассчитывая, что они помогут донести до народа злодеяния хунты. На блокпостах солдаты дважды обыскали и его, и монахинь. Один раз велели вылезти из джипа и провозгласить: “Да здравствует армия Гаити!”

– Не буду я этого говорить.

– Говори, а то хуже будет. – Солдаты подняли оружие.

– Ну ладно, – мягко согласился он.