Миссис Кеннеди и я - Клинт Хилл, Лиза Мак-Каббин (2012)

– Подать вам руку, миссис Кеннеди? – спросил я. Я опасался, что она может поскользнуться и у фотографов будет урожайный день.

– Нет, мистер Хилл, спасибо. Я справлюсь и сама, – ответила она, подтягиваясь и садясь на борт лодки.

Сидя на краю, она болтала ногами и смеялась, совершенно не обращая внимания на фотографов.

Когда мы все забрались в лодку, она довольно сильно просела в воде. Матрос начал грести изо всех сил, ведя суденышко против прибоя, и мне показалось, что мы вот-вот перевернемся. Некоторые из фотографов зашли в воду и снимали вдогонку.

– Ради всего святого! – закричал я. – Опустите свои чертовы камеры и подтолкните нас, прежде чем мы затонем!

Миссис Кеннеди смеялась как умалишенная. Не знаю уж, то ли я ее так насмешил, то ли потенциальная возможность затонуть.

Наконец кто-то подтолкнул нас, мы вышли за ту границу, где разбивались волны, и смогли продолжить путь.

– О, мистер Хилл, – проговорила миссис Кеннеди. Она смеялась так сильно, что едва могла связно говорить. – Видели бы вы только выражение своего лица, когда испугались, что мы опрокинемся! Надеюсь, кто-то успел вас сфотографировать. Я бы дорого заплатила за такой снимок!

Как оказалось, одному из фотографов все же удалось запечатлеть то выражение моего лица, и он вручил копии снимка и мне, и миссис Кеннеди. Фотография навечно зафиксировала этот момент: меня и эту озорную, любящую приключения женщину, с которой мне пришлось познакомиться так близко и о которой я так много заботился. В тот момент она не думала ни о чем и просто наслаждалась жизнью во всех ее проявлениях.

Постепенно мы стали пользоваться «Аньетой» в качестве основного средства передвижения, так как яхта была идеальным укрытием от любопытной прессы и глазеющей публики. Здесь миссис Кеннеди могла остаться наедине с самой собой. Она читала, писала и рисовала в свое удовольствие или просто наслаждалась компанией своей сестры и друзей. Джанни Аньелли почти никогда не бывал на яхте, но в один из первых вечеров, почтив гостей своим присутствием, он представил им новый напиток.

– Что это? – спросил я мистера Аньелли, когда тот подал миссис Кеннеди бокал с жидкостью вишневого цвета.

– Это аперитив. Мы называем его негрони, – сказал он и передал мне бокал. – Прошу, попробуйте!

Я сделал глоток и вернул бокал.

– Неплохо, – ответил я. У коктейля был горько-сладкий привкус. – А что в нем?

– Кампари придает красный цвет. Еще здесь сладкий вермут и долька апельсина. – Он сделал глоток из своего бокала и добавил: – Ах да, и еще капелька джина для удовольствия.

Я рассмеялся. В моем стакане было явно побольше «капельки» джина.

– Очень освежает, – отозвалась миссис Кеннеди. – Мне нравится. Надо не забыть завести бутылочку кампари в Белом доме на случай приема итальянских гостей.

Время аперитива позволяло расслабиться после насыщенного дня в море. Едва солнце начинало клониться к горизонту, как мы доставали бутылочку кампари и начинали вечерние забавы.

Однажды вечером мы повели «Аньету» на Капри – потрясающий остров, который величественно возвышается над водами Тирренского моря. Прогулка прошла просто прекрасно. Пришвартовавшись в порту, мы пересели на моторную лодку «Претекст», потому что миссис Кеннеди хотела пройти вдоль береговой линии. Ее пригласили на ужин Сильвио Медичи Де Менезес и его жена-модельер, княгиня Ирен Голицына, которые были друзьями Аньелли. В полночь они организовали оживленный ужин на свежем воздухе, и мы вернулись на борт «Аньеты» не раньше двух ночи.

Несколько дней спустя миссис Кеннеди обратилась ко мне с просьбой.

– Мистер Хилл, не могли бы вы оказать мне услугу, как тогда, в Палм-Бич? Вы ведь помните, как люди реагировали, когда я решила пройтись по магазинам на Уорт-авеню? Я бы очень хотела посмотреть ассортимент бутиков на Капри, но, скорее всего, случится то же самое.