Монета легла рядом с серебрушками. Сам лорд продолжил ощупывать пациента, к чему-то прислушиваясь. Мы ему не мешали. Торговец зачарованно смотрел на золотой, я наблюдала за мимикой целителя, чьи брови поднимались всё выше, в то время как ладони блуждали по животу больного.

— Всё точно. Но как?! — в очередной раз попытался он добиться у меня ответа. И снова получил пожатие плечами — что я скажу? Просто чувствую, и всё. — Лечите! — выдохнул лорд, не получив от меня внятного ответа.

Да пожалуйста. Сначала занялась локтём, потом жёлчный почистила, кладя ладонь на больной участок, раз уж пациент разделся, поджелудочную подправила. Мужские проблемы лечила, положив руку на низ живота, максимально сохранив стыдливость пациента, которому пришлось лишь расстегнуть брюки и приспустить исподнее, пряча самое дорогое под фланелью. Целитель в это время ощупывал излеченные места, бросая на меня ошеломлённо-недоверчивые взгляды. Кажется, ему очень хотелось снова задать своё «Но как?!», но понимая, что ответа не дождётся, он помалкивал.

А я, закончив, посоветовала довольному пациенту не налегать на жирное и жареное и пригласила следующую пациентку. Чопорная пожилая дама наотрез отказалась от присутствия второго целителя, ворча, что не просто так пришла за шесть кварталов к женщине, и никакому мужчине не позволено видеть и тем более трогать её тело, пусть он хоть трижды целитель.

После подобной тирады я подумала, что у неё какие-то женские проблемы, возможно, что-то из той же категории, что и у утренней леди, но вся проблема оказалась в выпирающей косточке на ноге. Именно ступня была той частью тела, которую не позволено было увидеть мужчине. Из любопытства поинтересовалась, как же она раньше справлялась, и нет ли поблизости другой целительницы, а если есть, почему не пошла к ней на этот раз.

Дама заявила, что все свои болезни прекрасно лечила настойками от знакомой травницы, но вот с косточкой на ноге та справиться не могла, отправила к целителю. И какое счастье, что я открыла практику, а то женщину-целителя даже в столице днём с огнём не найти. То есть, найти-то можно, но они в основном на акушерстве специализируются, за кости не берутся. А обо мне уже легенды ходят, что всё лечить могу, вот она и пришла.

В общем, расстались мы, довольные друг другом, она излечением женщиной-целителем, я — двойной оплатой, исключительно по инициативе посетительницы, и обещанием рекомендовать меня своим знакомым. В обещание этой дамы я поверила больше, чем утренней леди — она-то приходила инкогнито, и прислать ко мне своих знакомых означало рассекретить себя. Впрочем, эти знакомые сами могут прийти инкогнито с той же проблемой, кто их, аристократок, знает, чем они там делятся?

Выглянув в приёмную, я увидела единственного посетителя — высокого, простоватого вида парня в рабочем комбинезоне, стоящего в углу, на которого наседал лорд-целитель. На все его негромкие уговоры парень только головой мотал и отводил глаза, бормоча басом:

— Маманя велела к этой целительнице идти, ни про кого другого не говорила. И денежку маманя дала, вот. Не надо больше никому на меня смотреть, маманя не велела.

Я хотела уже пригласить пациента, старательно пряча улыбку, но тут на улице послышался шум, женский плач и причитания, и мы все трое застыли, глядя на входную дверь, которая вскоре распахнулась, и в неё влетел мужчина с окровавленным ребёнком на руках и бегущая следом женщина, причитающая: «Сыночек мой, сыночек!»

Я кинулась в кабинет и указала мужчине на стол, куда он аккуратно положил на бок окровавленного ребёнка. Я задрала у малыша — на беглый взгляд ему было лет пять или меньше, — рубашонку и приложила ладонь к животу, проводя диагностику и одновременно стараясь остановить кровотечение, сейчас это было важнее всего, ребёнок потерял много крови и мог умереть в любую минуту.