Портрет Дориана Грея - Уайльд Оскар (2004)

Уже несколько месяцев она испытывала неловкость, оставаясь наедине со своим резким, суровым сыном. Ее мелкая, скрытная душа бывала смущена, когда их глаза встречались. Она спрашивала себя, не подозревает ли он чего-нибудь. Молчание — потому что он не сказал больше ни слова — сделалось для нее невыносимым. Она начала жаловаться. Женщины всегда защищаются, нападая, точно так же, как нападают, странно и неожиданно сдаваясь.

— Надеюсь, что ты будешь доволен своими скитаньями по морю, Джемс, — сказала она. — Ты должен помнить, что это твой собственный выбор. Ты бы мог поступить в контору нотариуса. Нотариусы — люди очень почтенные, и в провинции их часто приглашают обедать в лучшие семьи.

— Я ненавижу, конторы и клерков, — возразил он. — Но ты совершенно права. Я сам избрал свою жизнь. Все, что я могу сказать, это: смотри за Сибиллой. Охраняй ее от зла. Мама, ты должна смотреть за ней.

— Джемс, ты, право, говоришь очень странно. Разумеется, я смотрю за Сибиллой.

— Я слышал, что какой-то господин каждый вечер приходит в театр и разговаривает с ней за кулисами. По-твоему, это хорошо? Что ты об этом скажешь?

— Ты говоришь о вещах, которых не понимаешь, Джемс. В нашей профессии мы привыкли получать множество самых лестных знаков внимания. Одно время я сама, бывало, получала массу букетов. Это было тогда, когда сценическое искусство действительно ценили. Что же касается Сибиллы, то я еще не знаю, серьезна ли ее привязанность или нет. Но нет сомнения, что молодой человек, о котором идет речь, — настоящий джентльмен. Он всегда так вежлив со мною. Кроме того, он имеет вид богатого человека, а цветы, которые он присылает, — прелестны.

— А между тем вы даже не знаете его имени, — резко заметил юноша.

— Нет, — ответила его мать с невозмутимым выражением лица: — он еще не открыл нам своего настоящего имени. Мне кажется, что это очень романтично. Он, вероятно, принадлежит к аристократии.

Джемс Вэн закусил губу.

— Смотри за Сибиллой, мама, — повторил он, — смотри за ней.

— Сын мой, ты меня очень огорчаешь. Сибилла всегда находится под моим особым попечением. Конечно, если этот джентльмен богат, то для нее нет причины не вступить с ним в брак. Я уверена, что он аристократ. Он имеет такой вид; я должна это сказать. Для Сибиллы это было бы блестящей партией. Они бы составили очаровательную пару. Его красота просто замечательна. Все на нее обращают внимание.

Юноша что-то пробормотал про себя и побарабанил по стеклу своими грубыми пальцами. Он повернулся, чтобы что-то сказать, но дверь отворилась, и Сибилла вбежала в комнату.

— Какие вы оба серьезные! — воскликнула она. — Что случилось?

— Ничего, — сказал он. — Должно быть, иногда приходится быть серьезным. Прощай, мама. Я буду обедать в пять часов. Все уложено, кроме моих рубашек, так что тебе нечего беспокоиться.

— Прощай, мой сын, — ответила она, кивая ему напыщенно и величаво.

Ее чрезвычайно задевал принятый им по отношению к ней тон, и что-то в его взгляде пугало ее.

— Поцелуй меня, мама, — сказала девушка.

Ее губы, подобные цветку, коснулись увядшей щеки и растопили сковавший ее иней.

— Дитя мое! Дитя мое! — воскликнула миссис Вэн, возводя глаза к потолку в поисках за воображаемой галереей зрителей.

— Идем, Сибилла, — нетерпеливо промолвил брат. Он ненавидел аффектацию своей матери.

Они вышли на дрожащий от ветра солнечный свет и пошли по невзрачной улице.

Прохожие в изумлении смотрели на угрюмого, тяжеловесного юношу, в грубом, скверно сидевшем платье, который шел в сопровождении такой грациозной, изящной девушки. Он походил на простого садовника, шедшего рядом с розой.