Предновогодье. Внутренние связи - Хол Блэки (2012)

Самое лучшее решение - развернуться и бежать без оглядки, но момент был упущен. Я поняла это, когда староста схватил меня за плечо и толкнул к стене:

- Постой-ка, цыпа. Не так быстро. Не успела поздороваться, а уже уходишь.

Это могла быть 23 глава

Касторский снял свою сумку с плеча и поставил у ног. Уперся ладонями в стену по обе стороны от меня. Я сглотнула, а он приблизил лицо к моему уху и сказал:

- Хотела сбежать? Думаешь легко отделаться, Мелёшинская подстилка? Весь институт знает, чем вы с ним занимаетесь.

- Ошибаешься, - ответила я срывающимся голосом. - Промой глаза и прочисти уши.

Староста засмеялся и обратился к одному из дружков:

- Слышал? Козявка зубоскалит!

А потом со всего размаху ударил. От боли потемнело в глазах, и, охнув, я села на пол, схватившись за щеку. С правой половины лица будто кожу содрали. Касторский рывком стянул с моего плеча сумку и швырнул одному из мордоворотов.

- Отдай! - закричала, я пытаясь подняться.

- Ох, бедняжечка, - пригвоздил меня к полу староста, опустив руку на плечо. - Не хватило румянчика? Захотела еще для симметрии?

Бугай открыл сумку, вытащил пачку со схемами и планами этажей, данную Стопятнадцатым, и передал предводителю. Тот поизучал и, наклонившись ко мне, помахал перед носом:

- Для чего они тебе, шмакодявка? Боишься заблудиться?

- Не трогай, - процедила я, глядя исподлобья.

- А то что? Что мне сделаешь? - куражился староста. - Нету твоего защитничка, трахает свою телку, пока предков нет дома.

Сунул листы со схемами дружку слева, и тот принялся методично их рвать. Первый громила порылся в сумке, достал рулончик оставшихся талонов, полтора висора мелочью и фотографию из кармашка. Передал их Касторскому, а потом перевернул сумку и протряс ее. Тетради вывалились и разлетелись по полу.

- Ой, сиротинушка, - засюсюкал староста, подбрасывая монетки в ладони. - Это все, что у тебя осталось на хлебушек?

Схватил меня за волосы и, оттянув голову, прошипел:

- Где остальные деньги, дрянь? Не поверю, что ходишь без бабла.

- Н-нету больше, - выдавила я с трудом. От боли в глазах выступили слезы. - Это всё, что есть.

- Шлюха! - он ткнул меня головой вперед и с силой швырнул монетки о стену. Те, отскочив, раскатились в разные стороны. - Плохо выпрашиваешь. У тебя под носом ходит набитый кошелек, а ты, дура, не умеешь тянуть из него деньги.

Зубы стучали, я испугалась как никогда. Касторский словно сошел с ума, дорвавшись до власти. Он медленно и демонстративно порвал оранжево-черные квадратики и взял фотографию за уголок.

- Кто у нас здесь такой красивенький? - Присев на корточки передо мной, поводил черно-белым кусочком. - Это твоя мамочка, да? Нежно любимая мамулечка?

- Не смей! Попробуй только! - рванулась я, но он с силой оттолкнул.

Староста нарочито неторопливо разорвал фотографию, сложил половинки и порвал их, потом повторил еще раз и красивым жестом подбросил обрывки вверх, словно конфетти.

- Пфык - и все! - завершил представление жестом фокусника. - А ты боялась.

Я бросилась на него и вцепилась в волосы, царапаясь.

- Скотина! - ожесточенно боролась с Касторским, а глаза застлала пелена слез. Хотя сделанного старостой не возвратить, озлобленность накрыла меня с головой.

Касторский заорал, и один из дружков оторвал меня, швырнув в темный угол.

- Ну, сейчас ты отработаешь, мразь! - зашипел староста. - На всю жизнь запомнишь, кто твой бог и господин.

На его скуле алели царапины. Поедая меня садистским взглядом, Касторский потер запястье и, наступая, начал закручивать знакомую воронку.