Предновогодье. Внутренние связи - Хол Блэки (2012)

Спустя мгновения, лампы в светильниках одна за другой тускло замерцали и, медленно наливаясь светом, разгорелись ярче.

Это могла быть 24.1 глава

Очнулась. На дрожащих коленях доползла до стены и прислонилась к ней, сжавшись. Тело колотило в ознобе, и я долго не могла отогреться. Коридор вымер.

Сколько же прошло времени? Поднесла запястье к глазам. Палочки, черточки - совершенно не осмыслилось.

Слабость понемногу проходила, предметы начали обретать четкость очертаний. Пол был усеян обрывками.

Дефенсор! Где дефенсор? - зашлось от ужаса сердце. Ощупав руку я, отыскала браслет на предплечье и откинулась со вздохом облегчения. Вспомнила - они хотели его снять. Почти сняли! Пульс опять застучал в висках, оглушая барабанами.

Почему они ушли? Надоело развлекаться? Или все-таки стянули, вдоволь полазили по воспоминаниям и сбежали, потирая ручки?

Потом я ползала на четвереньках и собирала клочки, все до единого. На уборку ушло много времени: пальцы опухли и не гнулись, словно надутые резиновые перчатки. Сгребши кучку, я поскорбела и ссыпала в сумку. Туда же затолкала тетрадки.

Пошатываясь, побрела вдоль стены, волоча по полу сумку и забыв ее застегнуть. Я шла и не узнавала саму себя. Будто не мои ноги передвигались, спуская по лестнице не мое, а чужое, непослушное тело. Будто не мое бледное лицо с опухшей щекой смотрело из зеркала в холле.

Чтобы избежать ненужных расспросов, прикрыла правую половину лица распущенными волосами, но никто не поинтересовался. Институт опустел.

Замоталась шарфом по уши и поплелась в общежитие. Оказывается, на часах была половина десятого. Я находилась без сознания около часа.

Мороз на улице взбодрил, придав сил добраться до швабровки. Но в тепле снова развезло и поплохело. Я успела добраться до туалета, прежде чем меня вырвало. Вернувшись, обессилено повалилась на кровать, не удосужившись закрыть дверь на замок.

***

Плавала в тягучем удушающем забытье, барахталась и не могла выбраться. Меня затягивало на дно, и легкие горели огнем из-за недостатка кислорода. Ближе к утру я пропотела, и наступило облегчение, показавшееся настоящим блаженством.

На первую лекцию не пошла, и на вторую тоже. Проспала. Если Аффа и стучала, чтобы разбудить меня, то впустую.

Пробудившись, я долго терла сонные глаза, прислушиваясь к ощущениям в организме, после чего уселась на кровати. Самое верное средство, чтобы проснуться, - спустить босые ноги на пол. Ледяные половицы мгновенно привели в чувство. Голова была тяжелой, но не звенящей, и не пошатывало, как вчера.

Мелёшинский телефон, занявший льготное место на тумбочке, все-таки разрядился, но желания заряжать не было абсолютно. Все равно звонить больше не потребуется.

Шаркая тапочками, я побрела в душ, приводить тело и дух в сознание. Не отступая от маршрута, полюбовалась на себя в зеркале. Воспитательные удары Касторского оказались иллюзией, превосходной в своей жестокости. На коже не осталось ни рубцов, ни синяков, ни иных следов. Щека слегка припухла, но краснота сошла, и лицо выглядело довольно-таки сносно, однако появились проблемы с руками. Ладони покраснели и чесались, а рисунок на среднем пальце потемнел и проступил над кожей. Потрогав его, я ощутила рифленую поверхность тонкого колечка.

Закончив утренние омовения, высыпала из сумки бумажные клочки и попробовала отыскать в ералаше кусочки порванной фотографии, да куда там. Нужно придумать, как избавиться от пестрой оранжево-черной горстки. В голову не пришло более умной мысли, чем смыть кучку обрывков в канализацию через унитаз. Конечно же, мелкота размокла и забила сантехнику. Пропади ж ты пропадом! Эх, стоило подпалить, да спичек нет.