Зеленая миля - Стивен Кинг (1997)

— Жаль, я не смогу сказать это о твоей работе, — огрызнулся Перси. — О работе для вас всех. Вам это так не сойдет! Не сойдет!

Он явно готов был продолжать орать, но у нас не оставалось времени слушать его проповеди. В моем кармане лежал рулон липкой ленты — предка нынешней клейкой ленты. Перси увидел и стал уклоняться. Брут схватил его сзади и держал, пока я не заклеил лентой ему рот, закрепив для надежности концы почти на затылке. Ну, потеряет он клок волос, когда будут отдирать ленту, а еще губы серьезно потрескаются, но мне было уже все равно. Мне уже хватило Перси Уэтмора по горло.

Мы отошли от него. Он стоял посредине комнаты, под забранной в металлическую сетку лампочкой, в смирительной рубашке, дыша воспаленными ноздрями и издавая сдавленные, мычащие звуки из-под пленки. Во всяком случае он был очень похож на тех заключенных, которых мы держали в этой комнате.

— Чем тише ты станешь вести себя, тем скорее выйдешь отсюда, — наставлял его я. — Постарайся это запомнить, Перси.

— А если будет одиноко, вспомни об Олив Ойл, — посоветовал Харри. — Оп-оп-оп-оп.

Потом мы вышли. Я закрыл дверь, а Брут защелкнул оба замка. Дин стоял чуть выше на Миле, около камеры Коффи. Он уже вставил ключ в верхний замок. Мы четверо молча переглянулись. Слова были не нужны. Колесо завертелось, и нам оставалось лишь надеяться на то, что все пройдет, как мы задумывали, не перескакивая зубцов на шестеренках.

— Ты все еще хочешь проехаться, Джон? — спросил Брут.

— Да, сэр, — ответил Коффи. — Думаю, да.

— Хорошо. — Дин открыл первый замок, вынул ключ и вставил его во второй замок.

— Нам надо тебя заковывать цепью, Джон? — спросил я.

Коффи, кажется, задумался.

— Можно, если хотите, — проговорил он наконец. — Но не нужно.

Я кивнул Бруту, отодвинувшему дверь камеры, потом повернулся к Харри, который почти направил на него пистолет Перси сорок пятого калибра, когда Коффи выходил из камеры.

— Отдай это Дину, — сказал я.

Харри встрепенулся, словно очнувшись от дремы, увидел пистолет и дубинку Перси в своих руках и передал их Дину. А Коффи тем временем оказался в коридоре и своим голым черепом чуть не задел лампочки на потолке. Когда он стоял, сложив руки перед собой и опустив плечи, я опять подумал, что он похож на огромного пойманного медведя.

— Запри игрушки Перси в ящике стола дежурного, пока мы не вернемся, — приказал я.

— Если вернемся, — добавил Харри.

— Хорошо, — сказал мне Дин, не обращая внимания на Харри.

— А если кто-нибудь придет, вообще-то никто не должен, но если вдруг, то что ты скажешь?

— Что Коффи разволновался к полуночи. — Дин был похож на студента, отвечающего на экзамене. — Что нам пришлось запихать его в смирительную рубашку и поместить в смирительную комнату. Если возникнет шум, то тот, кто услышит, подумает, будто это он. — Дин кивнул в сторону Джона Коффи.

— А где мы? — допытывался Брут.

— Пол в администрации, работает с делом Дэла и свидетелями, — ответил Дин. — Это сейчас особенно важно, потому что казнь прошла так ужасно. Он сказал, что скорее всего пробудет там остаток смены. Брутус, Харри и Перси в прачечной, стирают одежду.

Да, вот так обычно и говорили. В прачечной, в комнате снабжения по ночам иногда играли в очко, покер или преферанс. Что бы ни было, но охранники, участвовавшие в этом, говорили, что стирают свою одежду. На этих сборищах иногда пили самогон, а вахту несли по очереди.

Так было, наверное, во все времена и во всех тюрьмах. Когда все время проводишь в заботах о грязных людишках, сам поневоле запачкаешься. Во всяком случае, нас вряд ли стали бы проверять. К «стирке одежды» в Холодной Горе относились с большим уважением.

— Именно так, — сказал я, поворачивая Коффи вокруг и подталкивая вперед. — А если все сорвется, Дин, то ты ничего не знаешь.

— Легко сказать, но…