Американская трагедия - Теодор Драйзер (1925)

— Попросила, чтобы вы помогли найти комнату?

— Да, сэр.

— А почему, собственно?

— Потому что она не очень хорошо знала город и думала, что я, может быть, посоветую ей, где найти хорошую, не слишком дорогую для нее комнату.

— И вы указали ей комнату, которую она сняла у Гилпинов?

— Нет, сэр. Я ей никаких комнат не указывал. Она нашла ее сама. (Это был в точности заученный им ответ.)

— А почему же вы ей не помогли?

— Потому что я был занят по целым дням и почти все вечера. И потом, я думал, что ей самой лучше знать, чего она хочет, — у каких людей поселиться и все такое.

— А вы сами когда-нибудь бывали в доме Гилпинов до того, как она туда переехала?

— Нет, сэр.

— Были у вас с нею до ее переезда какие-нибудь разговоры о том, какую именно комнату ей следует снять — с каким входом и выходом, насколько уединенную и все такое?

— Нет, сэр, я никогда с ней об этом не говорил.

— И никогда не настаивали, к примеру, чтобы она сняла такую комнату, куда вы могли бы проскользнуть и откуда могли бы выйти ночью или днем, никому не попадаясь на глаза?

— Никогда. И, кроме того, в этот дом очень трудно было войти и очень трудно выйти незаметно.

— Почему же?

— Потому что дверь ее комнаты была рядом с парадной дверью, через которую все входили и выходили, и каждый мог заметить чужого человека. (Этот ответ тоже был заучен наизусть.)

— Но вы ведь все-таки пробирались в дом потихоньку?

— Да, сэр… то есть, видите ли, мы оба с самого начала решили, что, чем меньше нас будут видеть вместе где бы то ни было, тем лучше.

— Из-за того фабричного правила?

— Да, сэр, из-за того правила.

За этим последовал рассказ о различных затруднениях с Робертой, причиной которых было появление в его жизни мисс X.

— Теперь, Клайд, нам придется поговорить немного о мисс X. По договоренности между защитой и обвинением, — основания для этого вам, господа присяжные, разумеется, понятны, — мы можем лишь слегка затронуть эту тему, поскольку речь идет о совершенно ни в чем не повинной особе, чье настоящее имя нет никакой надобности здесь называть. Но некоторых фактов придется коснуться, хотя мы будем обращаться с ними возможно деликатнее — столько же ради той, что жива и ни в чем не виновата, сколько и ради покойной. И я уверен, что мисс Олден согласилась бы с этим, будь она жива. Так вот, относительно мисс X, — продолжал Джефсон, обернувшись к Клайду. — Обе стороны уже признали, что вы познакомились с нею в Ликурге примерно в ноябре или декабре прошлого года. Верно это?

— Да, сэр, это верно, — грустно ответил Клайд.

— И вы тотчас безумно влюбились в нее?

— Да, сэр. Это правда.

— Она богата?

— Да, сэр.

— Красива? Это, я полагаю, признано всеми, — прибавил Джефсон, обращаясь к суду в целом и вовсе не ожидая ответа Клайда, но тот, в совершенстве вымуштрованный, все же ответил:

— Да, сэр.

— В то время, когда вы впервые встретились с мисс X, вы двое — вы и мисс Олден, хочу я сказать, — уже вступили в незаконную связь, о которой шла речь?

— Да, сэр.

— Тогда, принимая все это во внимание… нет, вот что, одну минуту, я сперва хочу спросить вас о другом… дайте сообразить… Скажите, когда вы встретились с мисс X, вы все еще любили Роберту Олден?

— Да, сэр, я любил ее.

— До этого времени вы никогда не чувствовали, что она становится вам в тягость?

— Нет, сэр.

— Ее любовь и дружба были вам так же дороги и отрадны, как и прежде?

— Да, сэр.

Говоря это, Клайд вспоминал прошлое, и ему казалось, что он сказал чистую правду. Да, правда, как раз перед встречей с Сондрой он действительно был очень спокоен и счастлив с Робертой.

— А скажите, до встречи с мисс X были у вас с мисс Олден какие-нибудь планы на будущее? Вы же, наверно, задумывались над этим, — так?