Моя до полуночи - Клейпас Лиза (2008)

– Цыгане считают, что каждый должен идти по той дороге, которая зовет его, и никогда не оборачиваться. Потому что никогда не знаешь, какие тебя ждут приключения. – Он не спеша притянул Амелию к себе, чтобы дать ей возможность возразить. Через тонкую ткань ночной сорочки он дотронулся до ее бедра. Она не сопротивлялась. – Значит, мы пойдем по этой дороге и посмотрим, куда она нас приведет.

Кэм ждал какого-нибудь слова – возражения или поощрения, – но Амелия лишь смотрела на него, застывшая и беспомощная.

Он гладил ее волосы, шептал, что не надо его бояться, что он позаботится о ней. А потом начал целовать, снова и снова, пока ее губы не приоткрылись и не стали влажными.

Возбуждение было так велико, что Амелия уступила наслаждению и впустила его язык. Он начал осторожно подталкивать ее назад, пока она не упала на кровать. Амелия лежала, словно на каком-то первобытном алтаре. Склонившись над ней, Кэм Роан снова стал ее целовать, одновременно расстегивая пуговицы сорочки.

От мужского тела исходило тепло, она чувствовала его желание, но его движения были медленными и осторожными. Смуглые руки скользнули под сорочку и стали ласкать ее грудь. Амелия непроизвольно подняла колени и выгнула спину, стараясь сохранить наслаждение от его прикосновений. Влажные губы Кэма коснулись твердых сосков. Она запустила пальцы в его волосы, удерживая его. А он осторожно взял в рот один сосок. Амелия задрожала и попыталась перевернуться, испугавшись, что он довел ее до края нового, неведомого ей чувства.

Кэм не дал ей повернуться и снова стал целовать. Задрав подол сорочки, он коснулся чувствительной стороны ее бедра.

Амелия попыталась снять с него рубашку, но у нее слишком сильно дрожали пальцы. Он помог ей стянуть рубашку через голову и отбросил ее в сторону.

Амелия осторожно провела ладонями сначала по его твердой, мускулистой груди, а потом – по бокам и спине. Он вздрогнул от этого прикосновения и опустился рядом с ней, просунув ногу между ее ног. Ночная рубашка уже была расстегнута, и ее грудь была полностью обнажена.

Губы Кэма опять завладели ее грудью. Амелия выгнула спину, чтобы прижаться к нему.

Мысли путались у нее в голове, она не могла найти слов и лишь повторяла, уткнувшись лицом ему в плечо:

– Кэм… Кэм…

Роан понял, что она плачет, и нежно дотронулся кончиком языка до слезинки на ее щеке.

– Потерпи, колибри. Еще не время…

– Не время для тебя?

Наступила пауза. Ей показалось, что он сдерживает улыбку.

– Нет, для тебя.

– Мне двадцать шесть лет, – запротестовала она. – Неужели для меня еще не время?

Кэм не смог удержаться от смеха и принялся ее целовать. Его поцелуи стали более долгими, более требовательными, а в промежутках между ними он бормотал что-то то на английском, то на цыганском, и Амелия сомневалась, знает ли он сам, на каком языке говорит. Схватив ее за руку, он опустил ее ладонь к своей торчащей под бриджами твердой плоти.

Амелия была одновременна шокирована и заворожена, но обхватила плоть пальцами. Кэм застонал, словно от боли. Она тут же отняла руку.

– Извини, – сказала она, зардевшись, – я не хотела сделать тебе больно.

– Нет, ничего. – Он взял ее руку и вернул на прежнее место.

Между тем уже обе его ноги лежали у нее между ног, а его рука блуждала внизу ее живота. Скоро наступят боль и обладание и все тайны будут раскрыты. Амелия подумала, что это, возможно, самый подходящий момент, чтобы спросить…

– Кэм?

– Да? – Он поднял голову.

– Я слышала, что есть способы… то есть… поскольку это может привести… я не знаю, как это сказать…

– Ты не хочешь, чтобы я сделал тебе ребенка?

– Да. То есть… нет.

– Не беспокойся об этом. Хотя всегда есть риск.

Он вдруг нащупал такое чувствительное место, что Амелия дернулась и подтянула вверх колени, а он осторожно раздвинул нежные лепестки.