Моя до полуночи - Клейпас Лиза (2008)

Кэм еще не смыл грязь и сажу со своей одежды, с волос и лица. При тушении пожара он, должно быть, смертельно устал, но по нему этого не было видно. Оглядев Амелию с ног до головы, его глаза на потном и грязном лице сверкнули янтарем.

– Пар из чайника поможет лорду Рамзи лучше дышать ночью, – пояснила домоправительница. Она зажгла свечи под специальной горелкой и поставила на нее чайник.

Когда чайник закипел, по комнате распространился довольно приятный запах.

– Чем это пахнет? – тихо спросила Амелия.

– Ромашка, тимьян и лакричник, – ответил Роан, – а еще хвощ – он уменьшит опухоль в горле.

– Мы принесли и морфий, чтобы он крепче спал, – сказала домоправительница. – Я оставлю его здесь, и если лорд Рамзи проснется…

– Нет. – Доступ к большому флакону морфия был противопоказан непредсказуемому Лео. – В этом нет необходимости.

– Да, мисс, – сказала домоправительница и удалилась.

Кэм остался в комнате и наблюдая молча, как Амелия изучает содержимое чайника. Она старалась не реагировать на присутствие Роана, на его ищущий взгляд, на его загадочную улыбку.

– Вы, наверное, без сил, – сказала Амелия, рассматривая сухую ветку, а потом понюхав ее. – Уже очень поздно.

– Я провел большую часть своей жизни в игорном доме, поэтому стал ночной птицей. – Он помолчал. – А вот вам надо лечь.

Амелия покачала головой. Она, конечно, страшно устала от волнений и суматохи, но все попытки уснуть все равно будут бесполезны – она будет просто лежать и смотреть в потолок.

– Я не усну, голова кружится, как будто я на карусели. Даже подумать о сне…

– А вам поможет плечо, на котором вы сможете выплакаться?

Амелия попыталась скрыть, как взволновал ее этот вопрос.

– Спасибо, но не надо. – Она осторожно опустила ветку в чайник. – Плакать – это пустая трата времени.

– Плач помогает сделать печаль не такой глубокой.

– Это цыганская поговорка?

– Это Шекспир. – Роан внимательно смотрел на нее, слишком внимательно, отлично понимая, что скрывается под ее напускным спокойствием. – У вас есть друзья, которые помогут вам пережить несчастье, Амелия, и я один из них.

Амелия ужаснулась. Неужели он считает, что она нуждается в жалости? Этого надо избежать любой ценой. Она не может к нему прислониться, ни к кому не может. Если она это сделает, ей уже никогда не удастся снова настоять на своем. Она обошла вокруг него, размахивая руками, будто хотела отмахнуться от любой попытки Кэма приблизиться к ней.

– Вы не должны беспокоиться о Хатауэях. Мы справимся. Мы всегда справлялись.

– Но не в этот раз. Ваш брат никому не может помочь, даже самому себе. Ваши сестры слишком молоды. А сейчас даже Меррипен прикован к постели.

– Я позабочусь о нем. Мне не нужна помощь. – Она взяла полотенце, лежавшее в ногах кровати, и начала аккуратно его складывать. – Вы утром уезжаете в Лондон, ведь так? Вот и последуйте своему собственному совету и ложитесь спать.

– Черт возьми, почему вы так упрямы?

– Я не упряма. Просто мне ничего не надо от вас. И вы достойны наконец обрести свободу, которой вы грезите.

– Вас заботит моя свобода или вы боитесь признаться, что в ком-то нуждаетесь?

Он был прав… но Амелия была готова скорее умереть, чем в этом признаться.

– Я ни в ком не нуждаюсь, и меньше всего – в вас.

– Вы себе не представляете, как легко будет доказать, что вы не правы. – Он смотрел на нее так, словно хотел задушить или поцеловать, а может, и то и другое.

– Возможно, но в будущей жизни, – прошептала она. – Пожалуйста, уйдите. Прошу вас, Кэм.

Она подождала, пока Роан ушел, и наконец вздохнула с облегчением.