Настоящая любовь - Бэлоу Мэри (2003)

Возможно, после беседы они совершат поход к заставе и разрушат ее. Возможно, Фостер пойдет вместе с ними, если захочет увидеть все собственными глазами и потом поместить в газете отчет о том, что в действительности произошло.

Во время беседы у камина Фостер рассказал ему, будто в Лондоне поговаривают об учреждении специальной комиссии, которая должна будет приехать в Уэльс, чтобы опросить как можно больше людей и выяснить, в чем же истинная причина всех жалоб и беспорядков. Если Фостеру удастся собрать интересный материал для публикации в самой читаемой лондонской газете, тогда, вероятно, появится больше шансов привлечь внимание общественности к проблеме.

«Остается только надеяться на это, — подумал Герейнт, — ставя под письмом размашистую подпись. Надеяться и продолжать свое дело, хотя с каждым днем оно становилось все опаснее».

Сирис с матерью были на кухне, когда появился Алед. Бледный как тень. Не успели он и Сирис обменяться хотя бы словом, как в дом вошел Ниниан Вильямс. Вид у него был грозный.

— Ну, Алед Рослин, — сказал он, — вчера моя дочь была обручена с Мэтью Харли. Сегодня я хочу услышать, что она твоя невеста, иначе выйдем отсюда и я поговорю с тобой по-другому, при помощи кулаков.

— Хорошо, Ниниан, — ответил Алед, не сводя глаз с Сирис. Она, потупившись, мешала суп в котле, подвешенном над огнем. — Но чтобы сделать такое объявление, нужны двое. Можно нам с глазу на глаз поговорить с Сирис?

— Вчера вечером наша дочь солгала нам, — сказал Ниниан. — А потом она опозорила нас, себя, свою церковь, войдя в блуд с тобой, будучи невестой другого мужчины. Я не уверен, что такое поведение можно простить. Придется поговорить с преподобным Ллуидом. Брак между людьми, совершившими блуд, это уже шаг в правильную сторону. В данном случае согласие моей дочери вовсе не нужно.

Его дорогая, нежная Сирис. Видимо, после тяжкого испытания, что выпало ей утром, она во всем призналась своим родителям. И Ниниан теперь повел себя так, как повел бы любой отец на его месте. Он, наверное, испугался до смерти, когда его дочь поволокли в Тегфан.

— Ниниан, — миссис Вильямс закрыла лицо фартуком, — как ты жесток с собственной дочерью. Если бы не твои ноги, ты бы сам пошел за Ребеккой.

— Я вовсе не против походов с Ребеккой, — сказал он. — Я против лжи и блуда.

— Сирис, — обратился к ней Алед, — давай выйдем и поговорим об этом, хорошо?

Рука, мешавшая в котле, замерла, но глаз Сирис не подняла.

— Ладно, — сказала она, отложила в сторону ложку, вытерла руки о фартук и направилась к двери.

Алед последовал за ней.

— Далеко не уходите, чтобы вас было видно, — велел Ниниан.

Алед кивнул.

Сирис прошла по двору и остановилась у калитки. Она не открыла ее, а повернулась, прислонилась к ней спиной и только тогда посмотрела ему в глаза.

— Алед, — произнесла она, — я не кривила душой, когда сказала, что сегодня мне не будет стыдно. Мне следовало бы устыдиться, но этого не произошло. И ты ничего мне не должен. Я сделала это по доброй воле.

— Любимая, — сказал он, подходя к ней, хотя чувствовал спиной испепеляющий взгляд ее отца, — Герейнт рассказал мне, что ты держалась очень храбро. Я горжусь тобой.

— Герейнт? — Сирис нахмурилась.

— Он был моим другом, — сказал кузнец. — Он все еще мой друг.

— И твой враг, — печально добавила она. — Мы живем в нелегкое время.

— Они с тобой дурно обращались? — спросил он. — Жаль, меня не было рядом, чтобы помочь тебе.

— Констебли были грубоваты, — сказала она, — хотя, мне кажется, они не пытались причинить мне боль. Граф остановил сэра Гектора Уэбба, когда тот собирался ударить меня. Я не верю, что граф плохой человек, Алед. Мне кажется, он в чем-то тоже жертва обстоятельств, как и мы.