Ты для меня? (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Безбожно много курил, прокручивая случившееся в памяти. А утром уехал, даже не попрощавшись. Сбежал. Подальше от собственного греха. Подальше от соблазна.

Наши дни.

Лера встрепенулась резко — рука сорвалась. Из-за чего? Ах, да…карандаш от нажима сломался. Потому и вздрогнула всем телом. Даже пульс участился. Не ожидала. Только сейчас и сообразила, что не в постели лежит, сжимаясь в комочек под озверевшим взглядом, а за переговорным столом находится. И, вместо того, чтобы записи делать, с остервенением что-то чертит на листе «А4». А переговоры-то не простые. Хотелось по щекам себя отхлестать, чтобы в чувство привести. Собраться.

Беглый взгляд на присутствующих — представителей потенциальных партнеров четверо. Все несговорчивые и заносчивые. Со стороны «ИнвестСтройТрест» Станислав Юрьевич, Алина, Герман. Последний бодр и собран. Словно и не было сегодняшней ночи. И разговора утреннего, стягивающего грудь стальными прутьями. Завидное самообладание и концентрация. Вот с кого пример брать нужно.

Да что с тобой? Все давно позади! Ты им переболела…

Как бы ни так! Сотни раз твердила себе эту фразу. Однако прошлое не отпускало. Своими щупальцами намертво к ней присосалось. Смотрела на гостей конференц-зала пустым отсутствующим взглядом, а перед глазами кадрами немого кинофильма мелькали воспоминания. Воспоминания, которые клялась похоронить с первым же рассветом. Которые невольно пробудила, всколыхнула в глубинах души, вновь встретившись с Давыдовым. Горько стало, словно желчь к горлу подступила. Дура она. Неисправимая.

Нельзя было приезжать. Нельзя было селиться в его доме.

Ничему жизнь не учит. Не сможет так. Не выдержит.

Паника накрывала с головой. Ход собственных мыслей улавливала с трудом.

Ничего. Ничего. Главное, глубже дышать.

Да, черт! Как же это сделать, когда мысли мозг разъедают?

Сколько раз девушка ту ночь проклинала? Простить себя не могла.

Да и не простила, по сей день. После нее, вся жизнь кувырком!

«Ладно. Заслужила…»

Германа не винила. Никогда. Лишь себя. На воспоминания о нем молиться была готова. Но, из-за того, что из жизни своей вычеркнул, терзалась. Обида кислотой внутренности разъедала. Отказывалась верить, что ничего для него не значит.

«Неправда! Злится, просто. Наказывает…»

Да уж. Наказана девушка была сполна, и с особой жестокостью.

Своими последующими действиями Герман, едва ли ни голыми руками разодрал ее сердце. Зато вырастил из нее бойца, сам того не подозревая. Год за годом, Лера совершенствовалась, чтобы ни в чем ему не уступать. Ни в чем! Представляла их встречу. Готовилась. Так, незаметно, научилась к поставленной цели идти, как бы трудно не казалось. Не признавала преград. Игнорировала их, или обходила. Отец сокрушался — мол, тяжело ей придется в жизни, с мужским-то характером! Совсем уступать не умеет!

В такие моменты хотелось кричать от бессилия.

Куда тяжелее? Куда?

Герман забыл про нее. А у нее не выходило! Потому что не хотела, положа руку на сердце. До последнего, цеплялась за любую ниточку, связывающую их. Стоило Глебу заикнуться о новом увлечении брата, оно тут же становилось ее увлечением. Зарывалась в книгах, досконально изучая все тонкости.

Вдруг, приедет, и будет удивлен! Не сдулась его мелкая. Не сломалась!

Сверстники развлекались, а она зубрила, как одержимая. Иногда и поесть забывала. Приезжая на каникулы, Глеб крутил у виска, когда Лера брала книгу с собой, даже на дискотеки! Если тусовка была скучной — читала.