Укридж - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2011)

Однако не настолько твердую, как мне помстилось, едва я его обратал. Видишь ли, трудность заключалась в организации тренировок. Если у Боевого был недостаток, то он заключался в небрежной беспечности, с какой он относился к необходимости тренироваться. Предоставленный сам себе, он готовился бы к этому жизненно важному состязанию, попивая эль и покуривая двухпенсовые сигары. Проблема заключалась в том, как мне, проживая на Уимблдон-Коммон, бдительно и неустанно следить за типусом, проживающим в Лаймхаусе в одной комнате на первом этаже с окнами во двор?

Тут требовалось поразмыслить. И я сосредоточился на поисках выхода, как вдруг новая полоса моего везения опять дала о себе знать. Удача — странная штука. Ты ее не видишь месяцами, и вдруг она начинает резвиться вокруг тебя, будто дружелюбная псина, просто льнет к тебе. В этот труднейший момент моей жизни дворник «Кедров», как гром с ясного неба, по той или иной причине вручил прошение об отставке, а моя тетка отправила меня в бюро найма подыскать ему преемника.

Что еще мне требовалось? На следующее же утро Боевой Билсон водворился в «Кедрах», дворничая, как сто чертей, и я уверовал, что все мои беды остались позади.

Потому что никуда не денешься: дом незамужней дамы с книжными вкусами на Уимблдон-Коммон — это абсолютно идеальный тренировочный лагерь для боксера-тяжеловеса, готовящегося к важному матчу. Где еще ветерок так свеж и бодрящ, как воздух, овевающий эти широкие вольные просторы? И где опять-таки более удобное место для пробежек, чем Уимблдон-Коммон? Огромное пространство властно соблазняет боксера взять ноги в руки и затрусить в пылающий закат. Добавь огромный сад со множеством укромных уголков, где на удобном суку можно повесить тренировочную грушу, и ты убедишься, что в смысле упражнений все было в полном ажуре.

К тому же «Кедры» отличались тишиной и покоем. Рано ложиться и рано вставать — таков был наш девиз. Никаких званых обедов, тянущихся за полночь, когда прислуга томится на кухне до утренней зари, чтобы попировать остатками. Мне казалось, что все купается в розовом свете. Меня смущало лишь одно: я не совсем представлял себе, как обеспечить Билсона спарринг-партнером.

А затем на второй день моя тетка, хранившая задумчивый вид на всем протяжении обеда, заговорила о том, что явно ставило ее в тупик.

— Стэнли, — сказала она. — Этот новый дворник… Когда ты его нанимал в бюро, ты внимательно прочел его рекомендации?

Такой поворот разговора мне не понравился, но я сохранил беззаботную небрежность.

— О, да, — сказал я. — Они просто сногсшибательны. А что?

— Он кажется таким эксцентричным. Вчера я прогуливалась по Коммон, а он внезапно нагнал меня и пробежал мимо. Он был в старом свитере и кепке. Я посмотрела на него, а он приложил руку к козырьку и побежал дальше.

— Странно, — сказал я, осушая бокал портвейна, в котором испытывал большую нужду. — Совершенно непонятно.

— А сегодня утром я выглянула из окна и увидела, что он скачет через скакалку, будто ребенок. А после этого вдруг принялся подпрыгивать и бить кулаками по воздуху, словно у него начался какой-то припадок. Не знаю, все ли у него в порядке с головой.

Я читал ее мысли: она про себя взвешивала, разумно ли и дальше пользоваться услугами свихнутого дворника. Необходимо было принять самые эффективные меры.

— Думаю, дело в нынешнем повальном увлечении физическими упражнениями, тетя Джулия, — сказал я. — В наши дни, куда ни погляди, ничего другого не увидишь. И по-моему, это очень даже неплохо. Здоровый дух в здоровом теле, и так далее. То есть, если дворник предпочитает заполнять свой досуг скаканием через скакалку для укрепления печени вместо того, чтобы ошиваться на кухне с кружкой пива, так с точки зрения нанимателя это же самое оно?